Где-то за дверью кабинета Сарданапала…

    Два старых  знакомых сидели напротив друг друга в больших креслах в кабинете Академика. Казалось, что может связывать бодрого и румяного бородача средних лет и прекрасного юношу с медового цвета волосами,  в изысканном камзоле с серебряным шитьем? Казалось, две разные эпохи и два разных мира встретились в этот момент в стенах много чего повидавшего кабинета Сарданапала Черноморова. Да так оно и было…
    Голос Сарданапала разорвал гнетущую тишину:
- И ты мне рассказываешь это только сейчас? - директор в волнении вскочил с кресла и заметался по свободной середине комнаты.- Рон, как ты мог? Я, конечно, знал, что ты человек… тьфу, Демиург безответственный, но чтоб такое?!..
- Сардан, перестань, я уже от Агати получил по полной программе! Теперь еще ты! - Перводракон угрюмо  посмотрел на старого знакомого.- Ну, скажи, что я мог еще сделать тогда? Оставить все, как есть? Вряд ли Таня была мне благодарна, если бы Глеб отправился к праотцам!
- Нет, конечно, нет! - спохватился Директор.- Но теперь умрёт она! Ты вообще, соображал, что делаешь? Ты же Демиург, демон тебя подери!
- Не подерет, пробовал уже, - машинально ответил Рон, однако моментально вернулся к теме невеселого разговора.- Вот поэтому я здесь. Хотел с Глебом поговорить. И с Таней, наверно,- добавил он с сомнением в голосе.
- Ни в коем случае! - Академик снова взволнованно зашагал по кабинету.- Она не должна ничего знать. Пока. Я за ней пригляжу. А ты поговори с Глебом. Он же теперь, твоим, вроде, учеником считается, с тех пор, как ты силой с ним поделился. По вашим законам.
    Рон задумчиво кивнул:
- Да, этот  закон для нашего мира  непреложен. Но Глеб вряд ли  захотел  бы стать моим учеником. Он сам достаточно силен, в магическом плане, и вообще…
- Думаю, для начала, ты должен был ему об этом просто сказать,- пожал плечами Сарданапал.- Но, насколько я знаю, ты не потрудился появиться, чтобы ему об этом сообщить. И еще кое о чем, кстати.
    Перводракон протяжно вздохнул:
- Да-а, как-то не так все у них получается. Постоянно какие-то трудности, а теперь еще и это…- Демиург легко поднялся из  мягких глубин кресла Сарданапала.- Мне пора. Он, говоришь, улетел в Новгород, туда, где Агати его нашла?
    Академик кивнул и тут его прорвало:
- Рон, быстрее, прошу тебя, скорее, найди его! Ты же знаешь, что только он может что-то сделать,- голос Директора дрожал от волнения.- Таню надо спасти! Неужели ты, Демиург, не можешь ничего?
    Дракон отрицательно качнул головой:
- Ты  забыл о  законе невмешательства! Глебу я смог помочь, но это был обмен. Я забрал его силу, дав взамен другую. Здесь же помочь девушке  может только кто-то очень близкий. Отец. Брат. Друг. Любимый. Как я знаю,  Глеб для Тани – нечто среднее между этими понятиями. Но, конечно же, то, что он любит её…
- Так ведь все из-за этого и случилось! - перебил его Сарданапал, в волнении теребя свою роскошную бороду, которая слегка оторопела от подобного неуважения и пока ответных действий не предпринимала.- Если бы не эта любовь!..- директор безнадежно махнул рукой.
- Не говори так! – красивое  лицо Демиурга вдруг стало строгим и серьезным.- Любовь - та сила, которая создает все из ничего. Основа и живая ткань мироздания. Это я тебе как Демиург говорю.
- Ладно, знаю, - нетерпеливо кивнул Сарданапал.- Давай быстрей. Времени становится все меньше. Найди Глеба.
    Перводракон кивнул в ответ, быстро очерчивая круг телепорта:
- Я потом к тебе забегу. Так что, до встречи.
    И Рон исчез в золотистых искрах  своего заклинания.
    А Сарданапал  вдруг вспомнил, что  ни в  его кабинет, ни из него нельзя телепортировать по определению.

Где-то в Нижнем…

    Три дня Глеб находился в Нижнем. Всего три дня, а он уже не мог дождаться момента, когда увидит Таню снова.
    Может это и показалось бы странным, но Глеб каждое утро благодарил судьбу и Демиургов за то, что ему была дана возможность начать все сначала. И, конечно, за Таню.
    То, что она с ним и любит его, казалось ему чудом. За напускным спокойствием и равнодушной циничностью, скрывался Глеб Бейбарсов, которого никто не видел и не знал. Этот Глеб был способен часами смотреть на любимое лицо, изумляясь его совершенству.       
    Глядя на Таню, он остро сознавал, что, если бы она тогда не прилетела в Нижний и не закрутилась вся эта странная  история с Перводраконом, то его жизнь была бы полностью беспросветной. Да и была бы?
    Глеб помнил, как сильно болело его сердце, при мыслях, что Таня не с ним. Это, конечно, были отзвуки проклятия ведьмы, хотя Бейбарсов не переставал удивляться, как оно может действовать после потери магии. Но, поразмыслив, он пришел к выводу, что ничего странного в этом нет - ведь подобные проклятья действуют и на лопухоидов, и с ни чуть не меньшим эффектом.
    После того, как Демиург изменил его природный дар некромагии, Глеб, порой, чувствовал себя странно, когда мог получить желаемое при помощи других заклинаний и  действий, вместо привычной магии смерти.
    В последнее время, правда, Глеб чувствовал, что его силы, которые использовались при произнесении заклинаний, как-то слишком быстро восстанавливаются. И еще, бывший некромаг с каким-то изумлением понял, что способен к магии абсолютно любого вида, как светлой, созидательной, так и к темной, и, что самое поразительное, к некромагии.
    Да-да, все некромагические заклинания, которые, по идее должны были утерять силу, остались при нем. Он совершенно спокойно мог пользоваться некромагией, но сила, идущая на них, была, как это ни абсурдно, светлой.
    Глеб никому ничего не сказал, даже Тане, решив сначала сам разобраться с источником загадочной энергии.
    Он снова подумал о Тане, и выражение глаз некромага  потеплело, а губы слегка дрогнули в улыбке.
    Как же он скучает по ней! Целых три дня без  неё, без её зеленых  глаз и рыжих кудряшек, без этих упрямо изогнутых губ, таких нежных и требовательных, когда они наедине! Так и хочется схватить её  в объятья и не отпускать никогда!
    Тут незамысловатые  мечты некромага внезапно были прерваны.
    Глеб ощутил, что где-то рядом образуется телепорт и внутренне напрягся. Квартиру его тети, где он останавливался, приезжая  в Нижний, знали немногие, поэтому Глеб недоуменно ждал, кто бы это мог быть. И магия ощущается какая-то странная…
    Глеб внезапно почувствовал, что кто-то телепортирует в его комнату.  Бывший некромаг напрягся, держа наготове кольцо, чтобы, в случае чего, дать отпор незваному гостю.
    Возле стола появилось золотистое облачко телепорта и, увидев находящегося в круге света, Глеб изумленно вздернул бровь.
    Демиург! Тот самый! И что он здесь делает?
    Глеб продолжал молча смотреть на Рона, который к тому времени  уже довольно бойко осмотрелся и повернулся к хозяину комнаты:
- Ничего, неплохо! А я вот решил тебя навестить, узнать, как у вас дела! Агати привет передает, тебе и … Тане!
    Слух  Глеба сразу резанула заминка перед именем Тани. Будь  что-то другое - он бы не обратил на это внимание, но все, что, так или иначе, касалось её, остро ощущалось некромагом.
- Спасибо! Только мне кажется, что вряд ли бы вы явились сюда только ради того, чтобы передать нам с Таней привет,- Бейбарсов внимательно смотрел в лицо Перводракона, который заметно смутился.- Что происходит? Что-то случилось?
Но Демиург уже слегка пришел в себя.
- Ну, во-первых, здравствуй,- проворчал он, усаживаясь почему-то на стол, отодвигая в сторону карандашницу.- Ты же хозяин - вот и принимай гостя, как полагается. Можно подумать, к тебе демиурги каждый день на огонек заглядывают.
- Чаю? - Глеб усмехнулся, осознав, кого он собирается угощать.- Только сахар закончился, остался мед и какое-то печенье, кажется.
    Рон несколько мгновений смотрел на некромага совершенно изумленно, а потом громко расхохотался:
- Ну и ну! Нет сахара! Ты же… маг!
    Глеб пожал плечами.
- После того, как  жил без магии, как-то бережнее начинаешь к ней относится. К тому же, мед полезнее.
    Демиург прервал смех и серьезно взглянул на Бейбарсова:
- Ты прав. Не стоит беспокоиться. Я не чаи распивать пришел. Мне, действительно, нужно с тобой поговорить. И разговор этот касается Тани.
    Глеб так сильно сжал кулаки, что его пальцы хрустнули, а смуглое лицо заметно побледнело. Однако голос некромага звучал ровно:
- Что с Таней? Говорите!
    Демиург вздохнул, устаиваясь на столе поудобнее:
- Дело в проклятье. Я имею в виду то проклятье, которое лежит… вернее, лежало на тебе. Его наложила сильнейшая некроведьма, насколько я понял, та, чьим учеником ты был.
- Да, знаю,- нетерпеливо тряхнул головой Глеб.- Но причем здесь Таня?
- Понимаешь,- голос Рона звучал как-то растерянно,- когда ты добровольно отказался от магии, проклятие с тебя было автоматически снято, поскольку  тот момент, после которого ты очнулся уже с моей силой, ты был, скажем так, мертв. То есть, проклятие формально было выполнено и утратило свою силу.
- Прекрасно, - Глеб почти не был удивлен.-  Я, конечно, благодарен, но все же не понимаю, какое это имеет отношение к..
- Подожди,- Демиург досадливо тряхнул головой, рассыпав медовые пряди по плечам.- А ты знаешь, в чем заключалась суть проклятья?
- Да,- Глеб слегка нахмурился.- Старуха сказала тогда, что если Таня не ответит мне взаимностью, моя жизнь станет пустой. Ну, так если проклятия больше не существует, значит, все в порядке. К тому же, она любит меня, я знаю.
    Голос некромага потеплел. Рон внимательно смотрел на него. Будучи  Демиургом,  он видел, насколько Глеб дорожит этим чувством, относясь к нему трепетно и с такой осторожностью, как будто до сих пор не может  поверить, что его любовь взаимна.
Перводракон опустил глаза.
- В том-то и дело, - тихо произнес он.- Твоя наставница не потрудилась поставить тебя в известность о настоящем варианте проклятия, сообщив по каким-то своим соображениям только о первой части. Вторая же касалась непосредственно Татьяны.
    Некромаг почувствовал, как кровь застучала в висках. Он  молча смотрел на Демиурга, понимая, что услышит сейчас нечто страшное.
- Вторая часть проклятья? - прошептал он в отчаяние.- Но… что же это?
- А вторая часть была простой и незатейливой, как, впрочем, и все проклятья подобного рода,- негромкий голос Рона показался Глебу гласом судьбы, которая посчитала, что мало на их с Таней головы пришлось испытаний.- Смысл проклятья был в том, если я не ошибаюсь, что, если она не полюбит тебя – твоя жизнь станет пустой, и  ты умрешь. Но, в случае,  если Таня полюбит тебя, умрет она!

***

    Глеб молчал, как громом пораженный. Демиург тоже помалкивал, дав время некромагу осознать  новость.
    Но молчание продолжалось недолго. Как человек, не привыкший бездействовать, Глеб быстро встал и направился к двери.
- Куда!? - Демиург, ловко перехватил его  у двери.
- Пустите! - Глеб попытался вырваться, но внезапно понял, что хрупкий с виду Рон держит его мертвой хваткой, не позволяя двинуться с места.- Мне нужно к ней! Немедленно отпустите!
- Никуда тебе не нужно! - Перводракон продолжал удерживать некромага, который не оставлял упорных  попыток вырваться.- Да успокойся и послушай меня, наконец! Или ты хочешь потерять её, как можно быстрее?
    Глеб замер.
- Что вы имеете в виду? Почему вы меня не пускаете? Я должен быть там, с ней!
- Ты ничего не сможешь сделать! - Демиург смотрел некромагу прямо в глаза.- Проклятье необратимо, а находясь рядом с ней, ты только приближаешь его исполнение. Ведь, насколько я понимаю, она любит тебя, причем с каждым днем все сильнее? Можешь не отвечать! Я прекрасно это чувствую и вижу!
- Каким образом? - прошептал Глеб, все еще не полностью доверяя Перводракону.
- Ну, и об этом я хотел с тобой поговорить,- Рон сконфуженно взглянул на некромага.- Понимаешь, когда я забрал твою магию, то поделился своей… как бы это выразиться… жизненной силой. Ты жив благодаря этому. В общем, в нашем мире это приравнивается к тому, что я взял на себя ответственность за тебя и… Короче, формально ты становишься моим учеником.
    Глеб взглянул на изрядно смущенного  Демиурга.
- Простите, но какие это накладывает на меня обязательства? И не могли бы мы поговорить об этом позже? Мне надо спешить в Тибидохс.
    Перводракон вздохнул, словно удивляясь неразумности подобного решения:
- Хорошо, об ученичестве мы еще поговорим. А насчет Тани…  Еще раз объясняю прямо - чем дольше ты рядом с ней, тем больше шансов, что проклятье исполнится. Я смог на этот месяц замедлить его - но большего, поверь, сделать не в силах. Механизм проклятия уже запущен, и никто не знает, когда и как  оно подействует!
- Но вы же Демиург! Неужели…- в голосе Глеба звучало недоверие.
    Рон покачал головой.
- Пойми, это не в моей власти. Я ничего не могу сделать. Проклятие уже мертвой некроведьмы так просто не снять. Кроме того, это просто не относится к сфере моей деятельности, проще говоря, это не мой мир и нет у меня права вмешиваться.
- Выход должен быть, - Глеб невидяще смотрел перед собой.- Должен. Я найду его.
    Перводракон внимательно смотрел на Бейбарсова, будто пытаясь просчитать его  возможную реакцию на свои слова. Он, как будто, сомневался, стоит ли говорить и обнадеживать потенциального ученика в столь безнадежном деле.
    Наконец, будто приняв какое-то решение, Рон тряхнул головой:
- Ну, один вариант, все-таки, есть! Однако вынужден тебя сразу предупредить, что вряд ли он осуществим!

***
    Глеб вскинул глаза на Демиурга, который, казалось, решил испытать меру терпения некромага до конца. Его черные глаза были похожи сейчас на два глубоких колодца, наполненных тьмой.
- Тут главная трудность в том, что проклятие уже стало её частью, въелось в её кровь, растворилось в её душе,- продолжал Перводракон.-  А помочь… Понимаешь, тебе нельзя к ней возвращаться. Чем дальше ты от неё, тем больше у неё шансов дожить до следующего дня. Ты должен расстаться с ней. И не должен с ней видеться больше!
    Демиург сочувственно смотрел на побелевшего, как мел некромага.
- Нет!- прошептал Глеб, чувствуя, как он проваливается куда- то в бездонную пропасть отчаяния.- Нет, ни за что! Я буду рядом… я не могу!
- Ты хочешь её смерти? - Демиург стремительно шагнул к потрясенному некромагу.- Хочешь, чтобы она умерла на твоих глазах, только потому, что ты не смог переступить через собственный эгоизм? Ты говорил, что любишь её! Так неужели твоя любовь - это всего лишь страсть собственника, который получил, наконец, желанную игрушку?
    Глеб молчал, и только боль плескалась в черных зрачках.
- Осознай, наконец одну вещь,- уже спокойнее продолжал Демиург,- никто не в силах помочь ей, кроме тебя!

- Ты? Привет! Не ожидал тебя здесь увидеть! – первое удивление прошло, Ванька посторонился, пропуская девушку вовнутрь.- Проходи, садись, вот здесь, у печки. Тепло еще не ушло, так что согреешься!
    Девушка молча смотрела, как Ванька набрасывает на лавку у печи какую-то шкуру, чтобы её было удобнее. Тангро слегка фыркнул во сне, заворочался и барсучонок, спящий рядом. Гостья протянула руку к малышу и погладила шелковистую шерстку. Переведя взгляд на Ваньку, она слегка улыбнулась:
- Да у тебя, я смотрю, здесь целое хозяйство. И дракон, и барсук, и жеребенок еще, насколько я знаю.
    Ванька кивнул, вернув улыбку:
- Да, вот так и живем. Чаю будешь? Самовар еще не остыл, могу угостить. А то, пока вскипит, долго ждать придется.
    Девушка покачала головой и слегка прищелкнула пальцами, заставляя уже почти остывший самовар закипеть в одно мгновение.
    Ванька, усмехнувшись, наклонил голову в знак благодарности:
- Я уже и забыл, как это бывает. Что ж, спасибо, теперь я могу с чистой совестью налить  тебя чаю, чтобы ты не рассказывала, что   Валялкин в тайге поил тебя какой-то едва  теплой бурдой.
- Думаешь, мне есть, кому рассказывать? – гостья  пожала плечами, беря озябшими руками дымящуюся  кружку, протянутую ей Ванькой.- Ленка с Шурасиком такими ненаучными мыслями голову себе не забивают, а больше и некому!
    Девушка смотрела на искорки затухающего огня на поленьях в печи, и по её бледному лицу метались отблески пламени, придавая ей загадочный и величественный вид.
    Несколько минут прошло в молчании. Ванька терпеливо ждал, пока его поставят в известность о цели прихода, а девушка настолько расслабилась, глядя на огонь, что, казалось, забыла, где она находится.
- Жанна,- осторожно произнес Валялкин, решив вернуть  гостью в реальность,- а что случилось? Зачем ты здесь?
    Аббатикова перевела взгляд на юношу и иронично спросила:
- А что, я тебе помешала? Так я на пару минут всего. Чай-то допить можно?
- Да я не к тому,- досадливо отмахнулся Ванька, в душе ругая себя за бестактность.- Перестань. Я рад видеть знакомых в любое время...     
    Когда у них оно есть, конечно,- добавил он едва слышно.
    Однако для некромагини не составило  бы труда разобрать даже едва слышный шепот на другом конце избы, поэтому она только горько усмехнулась:
- Да уж, со свободным временем у всех напряг. А ты как поживаешь? Ты один здесь?
- Ты же знаешь, что да. Зачем спрашиваешь,- усталым голосом произнес Ванька, пристально  вглядываясь в неожиданно заинтересовавший его флакон на столе.
- Извини,- Жанна смотрела сочувственно.- Я что-то совсем разучилась общаться. И времени нет, и не с кем.
- Да, у меня то же самое,- кивнул Валялкин.- Но это не важно. Я здесь не напрасно. Я могу помочь, тем, кто в этом нуждается. А это для меня – главное.
- Ты всегда был таким,- усмехнулась Жанна, отставляя чашку на край деревянного, грубо сколоченного стола.- Мы, конечно, совсем не общались, но я помню, из-за чего вы постоянно ссорились с…
    Ванька искоса глянул на девушку и Аббатикова спохватилась:
- Еще раз прошу прощения, - голос девушки звучал виновато.- Знаю, это не мое дело, но… сорвалось…
    Ванька испытал к Жанне минутное чувство неприязни, но тут вдруг вспомнил, как  в Тибидохсе  говорили о том, что  Аббатикова было влюблена в Глеба. А ведь ей еще хуже. Глеб никогда не испытывал к девушке никаких чувств, исключая дружеские и, возможно, братские, не больше.
- Все нормально, - Ванька улыбнулся Жанне.- Все уже прошло и осталось в прошлом.
- Да, в прошлом,- эхом повторила Аббатикова, и тут, словно вспомнив, зачем она здесь,  быстро заговорила:
- Иван, понимаешь, тебе, наверно, показалось странным меня здесь видеть, но мне нужна твоя помощь.
- Конечно, Жанна, что случилось? – Ванька всегда был готов помочь, такой уж характер.- Только не понимаю, чем тебе может помочь бывший маг, совершенно утративший способности?
- Ну, как я вижу, ты прекрасно обходишься без всякой магии,- улыбка Жанны была очень приятной и совершенно меняла лицо некромагини, делая его каким-то детским и беззащитным.- Да и мне нужна в принципе, самая обычная вещь - травы для ритуалов. Я могла бы купить их в любом магвазине на Лысой Горе, но я не очень в них разбираюсь, а, к тому же, здесь они прямо из леса, свежие и настоящие.
- Само собой,- Ванька широко улыбнулся некромагине в ответ, радуясь, что может ей помочь.- А что конкретно тебе нужно?
    … Ванька слушал, как Жанна негромко перечисляет травы, которые ей были нужны, машинально кивал и думал, что Аббатикова, в сущности, такая же жертва обстоятельств, как и он, ей точно так же не повезло. И пусть она сильная некромагиня, а он бывший маг и отшельник-ветеринар, оба они совершенно одиноки и, по большому счету, никому не нужны.
    Тем временем, разговор перешел на знакомых и однокурсников. Жанна училась в магспирантуре в Магфорде, но иногда, вместе с Шурасиком и Леной Свеколт, навещали Тибидохс, который был их первым нормальным пристанищем.
Разговор зашел о Пупсиковой с Попугаевой, затем Жанна рассказала, что знала о Семь-Пень-Дыре, о Горьянове, о Жикине…
    У всех была своя жизнь, свои страсти и увлечения, и Ванька думал, как странно, что они столько времени провели вместе, но совершенно ничего не знали друг о друге, да и, наверно, не хотели знать.
- Скажи,- Ванька неожиданно перебил некромагиню,- а ты, когда в последний раз там была?
- В школе?- спросила Жанна, машинально откидывая волосы за спину, так, что взгляд Ваньки невольно задержался на вспыхнувших в отблесках огня красноватых бликах на них. – На прошлой неделе, пару дней назад. А что?
- Я просто хотел спросить, ты Таню видела? – Валялкин спросил и сразу же пожалел о своем вопросе, так как увидел, как мгновенно помрачнело лицо девушки.
    Ванька обругал себя бесчувственным ослом, подумав, что Жанна до сих пор неравнодушна к Бейбарсову, а ведь Таня сейчас с ним!
    Но Жанна спокойно, как и подобает истинному некромагу, ответила:
- Да, я их видела с Глебом, мы встретились  на выходе, они как раз собирались прогуляться по берегу океана.
    Ванька молчал. Молчала и Жанна, машинально поглаживая тонкими пальцами шкуру, на которой она сидела.
- Ты хотел спросить, все ли у неё хорошо и счастлива ли она с Глебом?- Жанна спокойно смотрела на Валялкина и её красивые темно-серые глаза, казалось, заглядывают ему прямо в душу. Впрочем, возможно, так оно и было, еще никто не знал до конца всех возможностей тибидохских некромагов.
- Да,- просто ответил Валялкин, как всегда бесхитростно, не изворачиваясь и не делая вид, что он имел в виду совершенно другое.
- Таня и Глеб любят друг друга,- Аббатикова едва слышно вздохнула.- Они совершенно счастливы. Знаешь, когда я их увидела, мне показалось, что я не могу их  представить не вместе. Ну, как дерево без корней или песню без музыки, что-то подобное.
    Ванька вдруг улыбнулся открыто и ясно, своей знаменитой валялкинской улыбкой, от которой даже гарпии становились послушными, а все вокруг  чувствовали, что их настроение улучшается.
- И прекрасно, это же прекрасно, что люди счастливы!
    Жанна почувствовала, что её лицо невольно расплывается в улыбке в ответ. Одновременно, она с каким-то испугом поняла, что этот парень, её одногодок, обладает качеством, которое она еще не встречала ни у кого, да и, возможно, вряд ли встретит – умением  искренне, без лицемерия и фальши, радоваться за других.
    С сожалением, Жанна поднялась с мягкой шкуры:
- Мне, наверно, уже пора. Я и так отняла у тебя много времени,- Жанна чувствовала, что ей совершенно не хочется никуда уходить. Что её ждет? Опять темный напыщенный Магфорд, чопорные профессора и вечно занятые Лена с Шурасиком? Им и без неё хорошо, просто прекрасно!
- Ну, нет,- Валялкин смотрел на неё, прищурившись.- Без кружки чая на «посошок» я тебя никуда не отпущу! Если ты, конечно, не очень спешишь?- спохватился он, вопросительно глядя на некромагиню.
    Жанна снова улыбнулась,  садясь на деревянную скамью:
- Я никуда не спешу. И с удовольствием выпью чая, он у тебя просто отличный! Ты какие травы в него кладешь?
    … Они проговорили еще часа три, причем Ванька не уставал удивляться широте затронутых в разговоре тем. Он никогда и не думал, что Жанна, эта скрытная, молчаливая девушка, способна шутить и смеяться, так чистосердечно  и просто, без малейшей жеманности.
- Ну, мне пора! - спохватилась Аббатикова, когда за окошком Ванькиной избы совсем стемнело.- Порядки в Магфорде строгие, приходить надо по расписанию, до полуночи.
- Жаль,- непроизвольно вырвалось у Ваньки.
    Сказав это, он сам удивился. Ему совершенно не хотелось прекращать этот простой и непринужденный разговор. Жанна недоверчиво смотрела на него.
- Завтра зайдешь, я все травы, что ты просила, соберу, хорошо? - продолжал Валялкин, слегка смешавшись от немигающего, взгляда некромагини.
    Аббатикова слегка  кивнула:
- Я к вечеру буду, когда занятия закончатся, не поздно?
- Нет, что ты, как раз и я с делами должен разобраться.
- Ну, я пойду? - вопросительно сказала Жанна, направляясь к выходу.
- Я провожу! - Ванька подошел к двери, открывая её перед девушкой.
- Не стоит, я телепортом,- Жанна и Иван вышли на поляну перед домом, залитую лунным светом.- До завтра, Вань!
- До завтра! - Ванька смотрел, как исчезает в светящемся круге худенькая фигурка, чувствуя странное сожаление о том, что она уходит.
- До завтра! - повторил он шепотом, глядя на опустевшую поляну перед темным, одиноким домом.

Тибидохс. Комната Тани Гроттер…

    Таня сидела за столом в своей комнате и пыталась читать  книгу, выпрошенную у Абдуллы под честное слово и клятвенное обещание прослушать очередную « Поэму проклятий» в сочинении тибидохского джинна.
    «Хорошо, что « Разрази Громусом» поклясться не попросил, а остальные клятвы я уж как-нибудь обойду!» - Таня усмехнулась, подумав, что она всё-таки, магспирантка, а не первокурсница.
    Затем мысли Тани перешли на Глеба, о котором она думала не переставая последние три дня, впрочем, он занимал большую часть её мыслей и все остальное время. Она почти всегда думала о нем.
    «Это так здорово, что мне сейчас не надо заставлять себя забыть его или испытывать муки совести, что я кого-то обманываю, мечтая о Глебе. Мы вместе, он любит меня, и… Он скоро будет здесь! Поскорей бы!» - Гроттер в нетерпении вскочила из-за стола и быстро прошлась по комнате из одного конца в другой.
    Внезапно, Таня вспомнила все нехорошие предчувствия, что возникли у неё три дня назад, когда Глеб улетел в Нижний.
    « Какая ерунда! И с чего это я решила, что что-то случиться? Глеб сегодня или завтра вернется ко мне, я знаю! Как я соскучилась! И что его все нет!»
    Танины мысли вдруг прервал стук в окно. Приоткрыв раму, девушка увидела за окном купидона, который, уронив ей в руки запечатанный конверт, улетел, даже не попросив ничего сладкого в обмен.
    Таня удивилась, но, глядя на белый прямоугольник, почувствовала, дрожь в пальцах от волнения. Письмо не было подписано. Ей показалось, что от конверта веет каким-то холодом. Подавив нехорошие предчувствия, Таня быстро надорвала конверт, из которого выпал белый листок, едва заполненный на половину. Таня мгновенно узнала почерк Глеба. Быстро пробежав глазами письмо, она несколько минут стояла, не в силах осмыслить написанного.
    Снова и снова она перечитывала эти несколько строк, словно надеясь, что они сейчас расплывутся и поменяют смысл.
    Но письмо оставалось неизменным. Приветствия не было. Глеб писал:

« Я хочу поставить тебя в известность, что я не вернусь. Я получил, что хотел, и, честно говоря, мне становится смешно, как ты могла подумать, что я испытывал к тебе какие-то чувства. Ты так долго смела отвергать меня, что я просто решил получить тебя во что бы то ни стало.
Когда ты, наконец, сказала, что любишь меня, а потом стала полностью принадлежать мне, я смеялся в душе, как можно быть такой наивной дурой! Некромаги не умеют любить, запомни это, девочка! Хотя какая ты теперь девочка!.. Кстати, ночь с тобой - ужасная скука. Но, надеюсь, я тебя научил хоть чему-то. Можешь отправляться к Валялкину и показать, что ты умеешь. Правда, такая неуклюжая и анемичная девица вряд ли удовлетворит даже Валенка!
Не думаю, что мы когда-нибудь еще увидимся, разве что, через пару лет загляну в  вашу с Валялкиным развалюху, чтобы пощекотать нервы маечнику, что не он был у тебя первым.
Прощай.
P.S. Да, Гроттер, научилась бы ты хоть целоваться, что ли! »

    Подписи не было. Почерк был Глеба.
    « За что? - шептала Таня, а слезы катились по её щекам.- Не может быть!  Это не Глеб! Я не верю! Он не мог такое написать, не мог, он же любит меня, я знаю, знаю!»
    Но, чем дольше она смотрела на письмо, тем яснее понимала ужасную правду: письмо написано Глебом, он просто использовал её и он не вернется. Никакой любви не было, это была лишь изощренная месть со стороны некромага, который нисколько не изменился, сменив некромагию на другую силу.
    « Невозможно, это невозможно так притворяться, это не так, его вынудили, он  не мог!..» - Таня цеплялась за последнюю надежду, чувствуя, что погружается в бездну отчаяния. Единственная спасительная мысль возникла в угасающем разуме: « Ягун!»

В это же время. Комната Ягуна.

    Ягун молча  смотрел на экран погасшего зудильника и вспоминал только что произошедший разговор:
- Я должен был уйти. Иначе она умрет.
- Ты знал и молчал! Ну, ты и сволочь!
- Я узнал только что. Говори, что угодно, я заслужил.
- Красивые слова! Ты всегда был пустышкой, только морочил всем голову!
- Мне все равно, что подумают все. У меня нет другого выхода, пока я не найду эту треклятую Пифию. Единственное, о чем я прошу - будь сейчас с Таней! Ты - её друг, а ей будет очень трудно. Впрочем, как и мне.
- Плевать мне на тебя! Только о себе и думаешь, эгоист проклятый!
- Думай, как хочешь. Только помни – ты не должен ей ничего говорить. Она должна быть уверена, что я бросил её, надругавшись над самыми светлыми чувствами.
- Ну, так тебе и не пришлось сильно напрягаться, Бейбарсов!
- Не смей!
- Что? Ты разбил все её мечты, посмеялся над её любовью и унизил её! Она умирает от твоего проклятья! И ты смеешь еще чего-то требовать! Это из-за тебя она должна умереть!
- Поэтому, будь с ней рядом! Ты должен всячески поддерживать в ней мысль, что я скотина и сволочь.
- С превеликим удовольствием! Ты такой и есть!
- Я все сказал.
- Зачем ты позвонил мне? Зачем все рассказал?
- Просто я хотел, чтобы ты знал -  я сделал это, потому что у меня  нет другого пути. Запомни, никто не должен даже догадываться, что это все игра. Все, и она в первую очередь должны думать, что я банально бросил её.
- А ты и бросил.
- Да. Мне пришлось. Но я найду выход. Лишь бы с ней ничего не случилось! Я люблю её. Она - единственное, что меня держит в жизни, и ради чего я вообще живу. Я отправляюсь к Валялкину. Пифию в последний раз видели в том районе. Надеюсь, он сможет мне помочь.
- Так чего ты болтаешь, некромаг! Ищи её быстрее!
- Уже. И запомни - Таня ничего не должна знать!
    Экран погас. Ягун остановившимся взглядом смотрел на зудильник, испытывая сильное желание разбить его об стену.
- Сволочь! – в который раз прошептал он.- Молись всем богам, чтобы у тебя получилось, иначе… Я прикончу тебя, Бейбарсов, клянусь!

Комната Ягуна. Пятью минутами позже.

    Не успел внук Ягге переварить полученную информацию, как раздался стук в дверь. Ягун догадывался, кто это и, призвав на помощь всю свою веселость  и самообладание, открыл дверь с широкой улыбкой:
- О, Танька - ибн - Леопольдовна! А что с лицом? Или Соловей отправил тебя на пенсию, найдя нового игрока для нашей не совсем безнадежной сборной?
- Ягун! - только и смогла прошептать Таня.- Глеб… ушел!
    Сказав это, она села на кровать и абсолютно отсутствующим взглядом уставилась на противоположную стену. Плакать больше не было сил.
- Куда ушел? На побережье, порисовать? Танька, да успокойся ты! Толком объясни, что произошло! Вы что, поссорились? Так ерунда это все! Мы, вон, с Катькой по сто раз в день ссоримся, и ничего! - Ягун говорил все это, чувствуя, как его уши наливаются рубиновым цветом от стыда.
    В очередной раз, мысленно послав Бейбарсова во все известные  науке места, он продолжал успокаивать Таню, наговаривая что-то утешительное. Но девушка почти его не слушала. Она протянула ему письмо, глядя на него с такой надеждой!  Таня верила, что он все ей объяснит, скажет, что это шутка, успокоит. Ягуну стало по-настоящему стыдно. И он должен обманывать  одного из самых близких ему людей! Однако  комментатор понимал, что в данный момент он не может сделать ничего, чтобы облегчить Танино состояние.
    Пробежав глазами письмо, Ягун передернулся от отвращения. Даже зная обо всем, он и предположить не мог, насколько омерзительным пришлось предстать Бейбарсову перед девушкой, которую он любил и которую не мог защитить иначе. Стать гнусным предателем в глазах любимой - что может быть страшнее! На секунду Ягун представил себя на месте некромага, но чувство было настолько гадким, что играющий комментатор мгновенно попытался переключиться на утешение Тани, которая очень в этом нуждалась.
    Нет, ну какой же гад! Нахватался проклятий, свалил все на любимую девушку и смылся, оставив Таню в полной  уверенности, что он просто использовал её, как обычную девочку по вызову! Лишь бы они с Ванькой смогли что-то сделать!
    А пока… Ну, что ж, пока он, Ягун, постарается сделать все, что в его силах, чтобы Тане не было так больно. Хотя… вряд ли это возможно!..

Один из голосов, услышанных Таней, принадлежал другу и играющему комментатору. Другой голос был женский. Таня узнала Лоткову. Ягун же, продолжая предыдущий диалог, возмущенно  произнес:
- Как же не скотина? Самая настоящая! Бросил её, да еще и так подло!
- Ты же сказал, что это к лучшему! – Катя укоризненно покачала головой в ответ на бранные слова.- Он выбрал самый оптимальный вариант!
- И что из этого получилось? – возмущенно перебил её внук Ягге.- Ты на Таньку глянь, я её такой не видел никогда, наверно. Это ж надо такой номер отколоть! Зла на этого гада не хватает!
- Не ругайся! Идем лучше к Тане, она уже проснулась, наверно! Лучше, если мы рядом будем, пока…
- Пока что? – Ягун печально покачал головой.- Если честно, я даже боюсь себе представить их разговор с Валялкиным. Он уже, наверно, к Ваньке  прибыл… Это не лопухоидный роман, где все хорошо, и герои преодолевают все трудности, получая в конце любовь или власть над миром, кому что надо.
- Но Глеб сильный маг. Возможно, он сможет…
- Все, что он мог - он уже сделал. Танька сейчас в таком состоянии, что мне страшно за неё становится. И зачем ей нужен был этот некромаг? У них с Ванькой так хорошо все было!
- Ягун, не говори ерунду!- Катя снисходительно смотрела на своего эмоционального, но самого замечательного парня в мире.- Значит, не все было так прекрасно, если Таня с Глебом. Она же его любит, а не Ваньку!
- И за что, интересно? – пробурчал комментатор.
- А любят не за что-то,- Катя, улыбнувшись,  обняла Ягуна.- А просто потому, что любят - и все.
- Ладно, -  Ягун взял Катю за руку. - Хорошо, что рядом с тобой не крутятся всякие подозрительные личности, иначе мне пришлось бы менять профессию комментатора на охранника- маньяка. Идем, я, как подумаю, что Таньке сейчас говорить и о чем ей врать, мне даже на новый пылесос смотреть не хочется!
- Да, это серьезно, - Катин голос прозвучал с фальшивым сочувствием, но тотчас посерьезнел.- Надо успокоить Таню, насколько это возможно. Но это просто ужасно! Глеб ушел, а она даже не знает причину! И сказать-то нельзя, что он готов перерыть всю тайгу, лишь бы  отыскать её!
    Голоса Ягуна и Кати удалялись по коридору, а Таня, оцепенев от изумления,  злости и ревности не могла двинуться с места, вцепившись в резные поручни.
    Это еще что? Кого это ищет Бейбарсов? Глеб, ради которого она готова была на все, обстряпывает какие-то свои подлые  делишки, да еще и на пару с Валялкиным, если она правильно поняла подслушанный разговор?
    Друг, единственный, кто с ней рядом сейчас и  кому она всегда  доверяла, врет ей в лицо, видя, что ей жить не хочется? И все равно врет - и глазом не моргнет!
    И что такого могло произойти, что её не потрудились поставить в известность самые близкие люди? Получается, она - разменная карта, в каких – то непонятных делах? Её обманул любимый; ей врет друг!
    Почему её бросил Глеб? Что она сделала?
    И главное – какая такая « она», ради которой Глеб готов перерыть всю тайгу?
    Как все оказалось банально – у него просто появилась другая! Таня невольно вспоминала частые  отлучки  Глеба в Новгород и против воли, мысли её становились похожи на мысли любой лопухоидной девушки, умирающей от ревности!
    Тане опять стало невыносимо больно, когда она вспомнила его письмо, каждая строка которого въелась в мозг, как выжженная каленым железом.
    Боль и гнев - плохие советчики, но у Гроттер не было ни единой души, с которой она могла бы поделиться своей бедой. Гробыня сейчас была вне досягаемости, отправившись с Гуней в какое-то кругосветное турне по магическим достопримечательностям мира.
    Вбежав к себе в комнату, Таня бросилась на кровать и рыдания, которые она долго сдерживала, вырвались наружу!
    Таня плакала, как обиженный ребенок, навзрыд, самозабвенно, не понимая, что ей делать дальше и кому верить. Она осталась одна, брошенная и преданная всеми, в первую очередь, любимым человеком, который поиздевался над ней, заставил любить, а, получив желаемое, просто исчез!
    За громкими всхлипываниями, Таня не сразу услышала какой-то странный звук, напоминавший звяканье металла. Резко оторвав голову от подушки, девушка, прищурив покрасневшие от слез глаза, обвела взглядом комнату.
    И тут, от удивления она даже забыла о том, как  ненавидит подлых некромагов и лживых друзей. На столе, возле окна под лучами солнца, тускло переливался знакомый золотой браслет в виде ящерки.

Изба на Иртыше. Тот же вечер.

    Ванька ушел к лешакам, спрашивать, не слыхали  ли они что-нибудь  про Пифию. Они все же, лесные жители, должны знать всех, проживающих на их территории.
    Жанна и Глеб остались в избушке. Глеб продолжал стоять у окошка, вглядываясь в темный ночной лес. Жанна, при помощи нескольких заклинаний, убрала паутину по углам Ванькиной избы. Посуда, несколько тарелок и чашек, лежащих в деревянной кадке, тоже была вымыта в мгновение ока и аккуратно расставлена на полочке, прибитой возле стола.
- Откуда ты здесь? – Глеб внезапно нарушил молчание.
    Жанна подняла глаза:
- Попросила Ваню травы мне собрать для ритуала Освобождения. Как раз пришла за ними, мы договорились, а тут ты…  Извини, что оглушила, я ведь подумала…
- Мстительный и ревнивый некромаг решил окончательно избавиться от того, кто посмел претендовать на нечто, принадлежащее  этому пресловутому подлому и гнусному разложенцу, -  насмешливо проговорил  юноша.
    Жанна узнала прежнего Бейбарсова – саркастичного, спокойного и вечно ставящего её в тупик своим непробиваемым, даже для некромага, хладнокровием.
    И, конечно, как и всегда, она смутилась:
- Нет, Глеб, я так не считаю, конечно! Просто…
- Ничего страшного,- Глеб хмыкнул, - ты так защищала Валялкина, что я подумал…
- Можешь думать про себя! - резко перебила его девушка, но наблюдательный некромаг заметил, что бледные щеки Жанны слегка покраснели.
    Решив не вмешиваться в чужие отношения, Бейбарсов замолчал. Да его и не интересовало сейчас ничего, кроме Тани. Он старался не думать о ней, это было слишком больно. Но мысли возвращались к Тане с пугающим упорством. Глеб помнил каждую минуту, проведенную вместе, каждую её  улыбку, жест или слово. И всего этого он лишился в один миг!  А она -  единственный человек в мире, который его интересует! Она может умереть в любую минуту! Из-за него, эгоиста и себялюбца!
    Бейбарсов сжал деревянную раму окна так, что дерево затрещало под рукой некромага, впиваясь сучковатой поверхностью прямо в его ладонь. Деревяшка окрасилась красным.
- Глеб! – Аббатикова видела, что это самое хваленое спокойствие изменяет  бывшему некромагу.- Мы найдем выход, Ванька узнает, где  Пифия, обязательно!
    Глеб резко повернулся к некромагине, и Жанна  с ужасом увидела, что его глаза полны слез:
-  Ты говоришь, отыщет! Да её уже несколько сотен лет никто не видел! К тому же, она ненавидит некромагов! Даже если Валялкин сможет узнать, где искать её, как ты думаешь, согласится она помочь мне?
    Глеб почти кричал, а исходившее от него отчаяние было таким сильным, что глиняный горшок в углу вдруг треснул, распавшись на сотни черепков!
    Шорох осыпающихся черепков вдруг привел Бейбарсова в чувство.
- Извини, - как-то виновато сказал он, глядя на Жанну.- Я совсем расклеился.
- Ничего, Глеб,- Жанна ободряюще улыбнулась, хотя на душе скребли кошки.- Я знаю, чего тебе стоило сохранить свою любовь. Я помню, как наша старуха мучила тебя, пытаясь вынудить отказаться от Тани. А ты, едва придя в себя после этих изуверств, спешил к котлу, чтобы опять увидеть её.
- Не надо об этом! – по лицу Бейбарсова проскользнуло так редко его посещающее выражение ужаса. – Самой страшной пыткой для меня было не видеть её! Я не знал, что происходит с ней в то время, как я сижу  в  могиле, и сотни мертвяков скребут землю  и пытаются разворотить заколоченную надо мной крышку гроба! Как же я боялся за Таню! А сейчас не могу даже быть с ней рядом!
- Да, наша старуха была горазда на выдумки! – Жанна вздрогнула и  протянула  Бейбарсову очередную чашку с чаем.- Странно, как это она недоглядела? Как позволила тебе увидеть и полюбить её?
- Этой любви, вообще, не должно было быть в нашем мире,- тихо произнес Глеб.- Я говорил с Демиургом, с Роном, ну, ты знаешь эту историю…
    Аббатикова утвердительно кивнула, с тревогой глядя в окно, за которым  стало уже совсем темно.
- Он сказал, что по Книге Судьбы нам было не суждено встретиться. Я должен был погибнуть там, у нас, на Алтае, а Таня выйти за Валялкина,- в голосе некромага  проскользнула  пугающая интонация маньяка, у которого отнимают предмет его мании.
    Но Глеб тотчас устыдился своей злости. Если Валялкин поможет, он, Глеб Бейбарсов - его вечный должник.
    Жанна молчала. Да, она была неравнодушна к Глебу раньше, но теперь испытывала к нему лишь сочувствие и жалость, думая только о том, как бы он этого не заметил. Аббатикова в последнее время поняла, что те эмоции, которые она ощущала по отношению к Бейбарсову, не являлись истинной любовью, просто потому, что любовь, если она настоящая - всегда взаимна. И то, что Глеб и Таня вместе, в который раз убедило её в этой простой истине, хотя ей до сих пор порой становилось горько, от того, что Глеб не любит её и, теперь уж точно, никогда не полюбит. Но то, что она не испытывает к нему настоящей, всепоглощающей любви - это Жанна знала точно.
- Ты любишь её? – неожиданно вырвалось у некромагини, но тотчас же она смутилась, поняв абсурдность  своего вопроса.
    Глеб даже не ответил. Для него не существовало вариантов ответа, кроме одного.
- Прости! – прошептала некромагиня, чувствуя себя глупо.
    Но тут от дальнейшей неловкости ситуации её спас Ванька, буквально ворвавшийся в свое жилище.
    Глеб уставился на Валялкина с жадным нетерпением, молясь всем богам, чтобы новости оказались, по меньшей мере, не отрицательными.
    Ванька взволнованно оглядел присутствующих в его жилище некромагов, непроизвольно задержав взгляд на Жанне, и  взбудоражено выдохнул:
- Есть!

Тибидохс. Комната Тани Гроттер.

    Таня, мгновенно узнав браслет, подошла к столу.
    « Его могла прислать только  Агати! Но зачем?.. – Таня взяла браслет, удивляясь изяществу вещицы. – Уверена, что она хотела мне о чем-то сказать. Только вот о чем?..»
    Ящерица на браслете вдруг повернула к Тане свою головку, и голосом Агати произнесла:
- Таня! Глеб в большой опасности! Я не могу долго говорить, но ты должна спешить к нему! Следуй за картой! Обязательно  возьми с собой браслет! И не сомневайся в себе и своих чувствах!
    Ящерка замерла, снова превратившись просто в деталь красивого украшения.
    Таня  увидела, что под браслетом лежит клочок пергамента, на котором изображена дорога, ведущая в какое-то место, отмеченное переливающейся золотистой искоркой.
    Осмысливая слова Перводраконицы, Таня поняла, что ей следует что-то сделать, причем немедленно.
    «Что значит, не сомневайся в себе и в своих чувствах! Это не я написала письмо, не я сказала, что не вернусь, не я шатаюсь по лесам в поисках какой-то девицы! – но  тут до Тани дошла вся серьезность предупреждения.-  Пусть так, и  он не любит меня, но, если сама    Демиург предупреждает об опасности, значит, это не просто так! К тому же, я хочу посмотреть ему в глаза. Пусть скажет мне все это лично!»
    Таня рванулась к контрабасу, проверяя, хорошо ли натянуты струны.

    Гроттер была несчастна и зла. Она знала, что от неё скрывают что-то серьезное, но обращаться за разъяснениями к Ягуну не хотелось.     
    Все равно вывернется, так и не сказав ничего, да еще и разозлится, что она подслушала разговор, не предназначенный для её ушей. Катька тоже будет молчать, в этом Таня была уверена.
    « Я не могу никому доверять! - мысль была горькой, но отрезвляющей. – К тому же, если с Бейбарсовым что-то случится, я  не смогу узнать, почему он так поступил со мной!»
    Таня не хотела признаваться себе в том, что она страшно перепугана за этого омерзительного, но все еще любимого человека.
    Браслет на руку, карта в кармане – и вот уже из окна стремительно вылетел контрабас. Сделав пробный круг над Башней Привидений,  Таня, на самом быстром полетном заклинании, рванула к границе Буяна.

Тайга. Дом Ивана Валялкина.

- Ты что-то узнал, говори! – Бейбарсов стремительно шагнул навстречу Ваньке.
- Узнал, но не знаю, как нам это может помочь! – Ванька взволнованно заходил по комнате, повторяя недавние перемещения некромага. – Я спрашивал почти у всех лешаков, но никто не слыхал ни про какую Пифию. Только один из них, самый старый, после долгих раздумий сказал, что в самой чаще, за болотом, есть какое-то странное место, в который не может попасть ни один из них, хотя они хранители этой территории и доступ у них есть в любую точку леса.
- В смысле, не может попасть? – нахмурился Глеб.- Выражайся понятнее, и не тяни!
- Я говорю, как есть. А, если кому непонятно – надо пить витамины для лучшего кровообращения и активизации мозговой деятельности! – Валялкин неприязненно смотрел на некромага.
- Прекратите! – Жанна поднялась со скамьи. – Нельзя нормально общаться, что ли?
- С ним – нельзя! – пробурчал Ванька, а Глеб, к удивлению Жанны промолчал, хотя было видно, что присутствие Валялкина ему крайне неприятно.
- Там, за болотом, насколько я понял старика, какая-то зона, за границей которого «заканчивается мир», как выразился сам леший,- продолжал Ванька, демонстративно обращаясь только к Аббатиковой.-  Что это такое – он не знает, но все лесные жители, попадая в то место поблизости от границы, испытывают внезапный, безотчетный страх и стараются бежать оттуда как можно быстрей.
- Заканчивается мир? Что это значит? – Глеб цепко смотрел на Ваньку, пытаясь добыть максимум информации.
- Понятия не имею. И они объяснить не могут. Я так понял, что там, за этой границей, лесные жители ощущают пустоту, словно там заканчивается все то привычное, что их окружает: лес, болото, деревья и травы. Лешак сказал, что в той зоне  даже воздух пахнет по-другому.
- И как можно быть уверенным, что это место и есть пристанище Пифии? – Бейбарсов должен был быть уверен, что он идет в правильном направлении. У него нет времени и права  на ошибку.
- Полной уверенности, конечно, нет. Но уж больно странно. Закрытая полоса отчуждения, граница мира… Учитывая то, что ты рассказывал о нелюдимости этой особы, ей вполне подходит подобное место обитания. И, к тому же, Демиург послал тебя именно сюда.
- У меня нет других вариантов. Я иду туда сейчас же! Где это место? В какой стороне? – Бейбарсов требовательно смотрел на Ваньку.
- Ты вряд ли доберешься. Там болото, очень топкое и опасное. Один неверный шаг – и больше тебя никто не увидит, - Валялкин спокойно констатировал факт.
- А ты, Валялкин, конечно, только об этом и мечтаешь? – некромаг нехорошо усмехаясь, смотрел на соперника.
- Вы опять? – Жанна встала между ними. – Глеб, кто-то, по-моему, говорил о спасении любимой девушки, или мне послышалось? Иван, а ты просто сказать не можешь, что мы идем все  вместе и прямо сейчас?
- Я не умею говорить красиво и пафосно, как некоторые, - Ванька прихватил из угла брезентовый рюкзак, попутно опуская в карман спички. – Жанна, ты, все же, может, здесь побудешь? Ночь и… вообще…
-Аббатикова с улыбкой повернулась к Глебу:
- Ночь – прекрасное время для некромага, не правда ли?
- Не спорю, особенно, если вспомнить, как вы с Ленкой устраивали пикники при лунном свете, заставляя хмырей таскать себе вьюнок и камнеломку с кладбища, чтобы плести венки,- Бейбарсов слабо улыбнулся, словно вспомнив нечто очень веселое.
- Надеюсь, венки были  не могильные,- пробормотал Ванька, но Жанна услышала. Улыбку словно стерли с её лица, и она, закусив губу,  произнесла:
- Мы идем?  Или мужчины  горазды лишь  болтать языком?
    С этими словами, она первая вышла из избы с гордо поднятой головой.
- Я что-то не то сказал? – растерянно произнес Ванька, вынужденно обращаясь к Глебу.
Бейбарсов усмехнулся:
- А что хорошего ты, вообще, можешь сказать некромагу?  Для вас такие, как она… как мы - исчадия ада, которые одним движением могут остановить сердце и упокоить, а затем поднять целую пропасть народа. То, что она любит, исцеляет и мечтает, как обычный человек – для вас не имеет значения. Жанна – некромаг. Это - часть её магии, часть её души. Она не виновата в том, что её дар таков. Помни это… и старайся держать язык за зубами. По крайней мере, при мне.
Глеб с минуту  пристально смотрел на растерянного Ваньку и, ничего больше не сказав, вышел.

***

    По темному ночному лесу Ванька шел, как по освещенной улице. Он прекрасно ориентировался здесь, невзирая на тьму и невеселые мысли, которые отвлекали его в дороге. Жанна и Глеб шли за ним, причем, судя по всему, обладали прекрасным ночным зрением, потому что, Ванькин фонарик не мог осветить далекое расстояние, нужное для того, чтоб вот так вот уверенно шагать по пресеченной местности, как этот некромаг. Ванька искоса поглядел на Бейбарсова: идет, как по мостовой вышагивает  твердым решительным шагом, губы сжаты, а лицо похоже на трагическую маску… театральную.
    Но сейчас, вроде, не притворяется, похоже, и в самом деле переживает. Нет, какая же он, все-таки, скотина! Из-за него одни беды, вот и Таня может умереть в любой момент! А он… « Мне пришлось уйти, я её использовал!» Неужели они уже… были вместе?
    Ванька почувствовал, как в нем опять поднимается чувство ненависти к некромагу, но, понимая, что чувство это деструктивно и гадко, поспешно перевел взгляд на Жанну, которая шла чуть поодаль, спокойно шагая по темному лесу, с чуть отрешенным выражением лица.
    При взгляде на некромагиню, Ванька ощутил  неловкость. И как он ляпнул про венки, вот невежа! Обидел девушку, которая и виновата только в том, что родилась с даром некромагии!
- Я чувствую, что здесь недалеко болото,- нарушила молчание Жанна, не догадываясь, какие угрызения совести она вызвала у лесного жителя.- Иван, ты это место имел в виду? Ванька кивнул, и тотчас же подумал, что в темноте никто не разглядит его кивка, но, судя по всему, ошибся.
- Значит,  это место  где-то неподалеку,- нарушил молчание Бейбарсов, и Ванька неосознанно скрипнул зубами, услышав вкрадчивый, как ему казалось, баритон некромага.
    Еще часа полтора парни и девушка пробирались через небольшое, но топкое болото, внимательно прощупывая кочки и следя за тем, как бы не провалиться.
    Внезапно Глеб остановился.
- Здесь! – взволнованно произнес он.

«Место, где заканчивается мир»

    Черные блестящие кудри в беспорядке вились вокруг  миловидного лица женщины, на вид – лет  двадцати пяти. Склонившись над жаровней, стоящей на фигурно выкованном треножнике, который странно смотрелся посреди маленькой, срубленной из сосновых бревен избушке, женщина отрешенно вглядывалась в только ей видимые образы в клубах густого дыма.
    « Он здесь. Тот, кто мне так  нужен. Но вот сможет ли он? Он бывший некромаг, а это такие твари… Достоин ли он и отзовутся ли на его зов?.. Надо проверить, обязательно.  А  кто с ним? Ведьмочка, та самая, его любимая. Человек, обыкновенный, но… что-то в нем есть… Ага, бывший маг, добровольно отказавшийся… Интересно… А это кто? Некромагиня? Что ей здесь нужно? Хм… крови на ней мало, но это еще ничего не значит, некромаг есть некромаг.  А он…Столько лишнего народу приволок… Ладно, посмотрим. Если это – он, то он дойдет, если же нет…  Ну, что ж, его смерть будет тяжела и мучительна. А я…  Ждала тысячу лет. Подожду еще…»

Камень  на болоте

- Таня! – Ванька бросился к ней и обнял.
    Бейбарсов дернулся, будто его ударили электрическим током, но, тотчас  же взял себя в руки. Нельзя! Он отказался от неё, он не должен и виду подать, что скучал по ней, как сумасшедший, что сейчас только и видит её губы и глаза, которые хочется целовать бесконечно, шепча, как он любит её! Но, нет, ни в коем случае, иначе…
    Глеб повернулся к Жанне, стоящей рядом, и, пока Таня была занята встречей с Ванькой, быстро прошептал:
- Подыграй  мне! Сделай вид, что ты со мной!
    Жанна понимающе посмотрела на Бейбарсова и, переведя взгляд на Таню, демонстративно не замечавшую некромага, молча кивнула.
    Тьма! Как этот маечник смеет обнимать её! Еще мгновение, и он, наплевав на все, просто убьет Валялкина!
- Ваня! Я так соскучилась! – Таня с улыбкой смотрела на друга, с которым её многое связывало. – И я так рада видеть тебя!
    Таня обняла Ваньку, который смотрел на неё блестящими от радости глазами.
- Таня! – только и произнес он.
    Ванька был счастлив, что видит Таню, с которой был связан с детства незримой нитью заботы и нежности. Одновременно с тем, Валялкин понял, что то, что он испытывает к Тане – не та любовь, которая позволяет людям всю  жизнь смотреть друг на друга, не видя появляющихся морщинок и расплывшейся фигуры, а только самого дорогого и в горе и в радости, желанного и любимого человека.
    Это была сестра – младшая, несносная, с ершистым характером,  но такая любимая, что Ванька почувствовал желание уничтожить некромага, за боль, которую он ей причинил.
    Отстранившись от Ваньки, Таня,  изо всех сил стараясь не глядеть в ту сторону, куда глаза так и норовили повернуться, пытливо спросила:
- А теперь, Вань, ты не мог бы мне объяснить, в чем дело, что вы здесь делаете, и о каком проклятье идет речь?
    Ванька молчал, растерянно глядя на Бейбарсова.
- Нет, Гроттер, это что ты здесь делаешь, скажи на милость? – Глеб решил взять инициативу в свои руки, ежесекундно напоминая себе о том, что он ни словам, ни жестом не должен показывать своих настоящих чувств. – Тебя сюда, по-моему, никто не звал!
- Это по-твоему! – отрезала Таня, чувствуя, что её сердце при виде некромага заколотилось, как бешеное. – Я к Ване, вообще, прилетела. И совсем не ожидала застать здесь столь теплую компанию некромагов.
    Что? Она прилетела к Валялкину? Хотя чего он ожидал после такого мерзкого письма? Что она бросится ему на шею?
    Глеб был вне себя от ревности, но понимал, что по-другому и быть не могло. Пусть! Лишь бы с ней ничего не случилось! Но, если ветеринар  сейчас не уберет свои  руки, он разорвет его на тысячу кусков и, притом, без всякой магии…
    Бейбарсов спохватился, что его поведение должно быть таким же, как и его письмо, если он не хочет смерти Тани. Её он уже потерял, но она должна жить!  А для этого - ненавидеть его. Он сможет.
    Призвав на помощь все свое самообладание, и вызвав в памяти такой привычный, недавно  еще практикуемый образ «рокового юноши», Бейбарсов лениво усмехнулся, а рука его скользнула Жанне на талию, обхватив её.
- Ну, и кому ты здесь нужна? – Глеб крепче прижал к себе Жанну.
    Но Таня молчала, увидев, где находятся руки Глеба. Все стало понятно в мгновение ока. Вот с кем они распивали чай. И вот кто рядом с ним теперь. Конечно же, как она могла быть такой дурой! Аббатикова давно, с самого детства влюблена  в него, это было известно абсолютно всем! И добилась своего! Впрочем, как и другой некромаг! Прав был  Академик! Некромаги никогда не отказываются от своей цели! Ну, что ж, Бейбарсов, все понятно! И ты не увидишь моих слез. Я тебя ненавижу! И  ты еще меня узнаешь!
    Мысли Тани становились все хаотичнее, но недаром семейство Гроттеров отличалось свойством приводить себя в хладнокровное состояние в критических ситуациях!
    Таня холодно посмотрела на парочку некромагов, прижавшихся друг к другу.
- Во - первых, повторяю,  мне хотелось бы поподробней узнать, о каком проклятье идет речь и как это касается моей скромной персоны. Во – вторых, что вы делаете здесь?
    Глеб опять почувствовал, что теряется. Как ответить на эти вопросы, не вызывая в Тане подозрений в эфемерности своей измены?
- Ваня! -  Татьяна повернулась к своему другу, который, слегка недоуменно смотрел на обнявшихся Жанну и Глеба.
- Что? - Валялкин с трудом оторвал глаза от некромагов, не понимая, почему ему так обидно видеть Бейбарсова в такой непосредственной близости от некромагини.
    Он, конечно, сразу понял, что задумал некромаг, хотя такой фарс был крайне неприятен прямодушному Ваньке, который прекрасно осознавал, как должна себя чувствовать Таня.
    Но, уловив предупреждающе-холодный взгляд Бейбарсова, Ванька решил взять на себя эту ложь ради  спасения Таниной жизни.
- Понимаешь, на тебе проклятье ведьмы, их наставницы, - смущенно пробормотал он,  кивая на некромагов. – Бейбарсов прибыл ко мне и рассказал, что он знает об этом и, если я хочу помочь тебе, то, в обмен на информацию я  должен показать им дорогу к Пифии. Я узнал путь.
- Что за Пифия еще? – Таня с трудом подавила ярость, узнав, что некромаг знал о проклятие и ничего ей не сказал. – Ваня, говори толком!
    Бейбарсов же весь обратился в слух, удивляясь, как честный Валялкин может так здорово лгать! Врет в глаза и даже  не краснеет!
- Она снимает проклятья любой тяжести и силы. Тебе она должна помочь! – Ванька смотрел на Таню, сочувствуя ей всем сердцем.
- А вам что здесь надо? Зачем вам Пифия? – Танька с трудом заставила себя повернуться к Глебу и Жанне, которые не переставали обниматься.
- Это, конечно, не твое дело, Гроттер,- Бейбарсов отвратительно ухмыльнулся,- но, ладно, так уж и быть, скажу. Я хочу, чтобы она помогла мне стать некромагом. Опять. Меня очень устраивала моя магия, которой я, по твоей глупости, лишился.
    Таня уже не могла больше ничему  удивляться. Сейчас её совершенно не интересовало никакое проклятье.  Ей просто было нестерпимо больно. Всё, абсолютно всё было ложью и обманом. Он лгал ей, все-таки, лгал! А она еще на что-то надеялась, думала, что это все шутка или… Все, что угодно, только не тот холодный издевательский голос Глеба, которым он еще никогда с ней не разговаривал!
- Ах, вот как! – Таня нашла в себе силы усмехнуться в ответ. – Значит, некромагия… Да, и Демиурги ошибаются! Не думала, что ты такая дрянь! – Таня с болезненным удовольствием словно швырнула некромагу это слово прямо в лицо.
    Бейбарсов побледнел. Он понимал, что Таня думает о нем, как о предателе, унизившем и растоптавшим её гордость, любовь, доверие.
    Но он сделает все. Найдет эту Пифию, сделает все, что угодно, чтобы снять проклятие, а потом… А что потом? Она не простит. Никогда.   
    Он видит это по её глазам, полным ненависти и презрения.
    Пусть. Пока так. Он подумает об этом потом, когда проклятье будет снято.
    Глеб даже не допускал и мысли, что у него может не получиться спасти Таню.
    Он не выдержит. Он просто не сможет жить без неё. Это Бейбарсов знал точно.
    Но сейчас – надо продолжать играть. Забыть о себе. Всё – только для неё.
- Поосторожнее с выражениями, Гроттер, - в разговор включилась Жанна, неуверенно косясь на некромага.  Глеб едва заметно опустил веки, показав, что все правильно. - Мы с Глебом (Жанна особо выделила эти слова) и так делаем одолжение Ваньке, соглашаясь помогать тебе. Но, что поделать, у нас свои интересы. Поэтому, давай договоримся: раз ты здесь и дело, как ни крути, касается тебя, то нам придется какое-то время провести вместе, но не рассчитывай, что  лично я позволю тебе посягать на моего парня,- Аббатикова, привстав на цыпочках,   демонстративно поцеловала Глеба, который от неожиданности вздрогнул и слегка отпрянул. Поцелуй пришелся куда-то в область виска.
    Но Тане, не заметившей неестественности поведения некромага,  хватило и этого.
    Такого унижения ей не приходилось переживать. Но Таня Гроттер - это Таня Гроттер. Она сможет – и  точка. Слезы – потом.
- Да, пожалуйста, - Таня пожала плечами. – Не беспокойся. Твой парень меня не интересует, уже давно. Можешь забирать его себе, если так приспичило. А теперь, может, хватит беспредметного трёпа? Почему вы торчите в центре болота у какого-то старого камня?
- Понимаешь, здесь где-то должен быть вход в обитель Пифии, - Ванька был рад, что опасная часть разговора миновала. Ему было крайне неприятно и Танино унижение, и свое вранье, но он понимал, что на данный момент, это – единственный выход. К тому же, что греха таить, Ванька получил массу удовольствия, когда Таня назвала некромага дрянью, а тот  ничего не мог сказать в ответ.
- И что?
- Ну, вот, тут проявились какие-то странные указания на Ключ от входа, - Тане была продемонстрирована надпись.
    Таня сосредоточилась на послании. Молчали и остальные, думая каждый о своем.
    Ванька  непроизвольно посматривал на Жанну, которая, отойдя от Глеба, упорно не поднимала взгляд, уставившись на какие-то чахлые болотные цветочки.
    Глеб, пользуясь тем, что Гроттер стояла к нему спиной, пожирал её взглядом.
    Внезапно, Таня, что-то почувствовав, резко обернулась, и её глаза оказались прямо напротив глаз некромага. Глеб принял равнодушный вид и, криво ухмыльнувшись, сделал вид, что тоже изучает камень. Но в этот момент, Таня ощутила  какое-то движение в области запястья. С трудом оторвавшись от лица Бейбарсова, она взглянула на руку и увидела, что ящерка-браслет опять ожила, подняв голову.
- Что это? – Ванька вдруг  показал на слабый лучик, тянувшийся от браслета на Таниной руке к… магическому перстню Глеба, полученному от Демиурга. В темноте ночи яркий  свет был виден особенно хорошо.
- Не знаю, - Таня растерянно следила за золотистым лучиком, соединяющим перстень и браслет. – Что бы это могло значить?
    Глеб же напряженно смотрел на свой перстень. Внезапно, он быстро стащил его с пальца.
- Дай мне свой браслет! – отрывистый голос некромага не просил, а приказывал.
- С чего это вдруг? – Таня возмущенно уставилась на Бейбарсова, забыв на мгновение о том, что поклялась себе не разговаривать с ним, насколько это возможно. – Своими мертвяками командовать будешь!
    Однако, сознавая правоту Глеба, девушка неохотно сняла браслет и протянула его некромагу, стараясь ненароком не дотронуться до его руки. Слишком хорошо помнила она эти руки и не сомневалась, что прикосновение разбудит в ней мучительные воспоминания.
    Жанна и Ванька, подойдя поближе, внимательно смотрели на действия Глеба. Бейбарсов, закусив губу, поднес перстень к браслету, повертев его несколько раз. И тут, приложив предметы друг к другу каким-то правильным образом, они с удивлением увидели, как ящерка плотно обхватила пастью красный корунд перстня и в руках некромага оказался необычный артефакт, в котором хорошо проглядывался стилизованный, но вполне узнаваемый ключ, состоящий из двух колец: браслет - побольше и перстень – поменьше.
- А вот и Ключ! – ровным голосом произнес Бейбарсов.

***

    Поднеся импровизированный ключ к выемке в камне, Глеб затаил дыхание. Азарт был не чужд спокойному внешне некромагу. Таня знала, что под личиной хладнокровия скрывается восторженный и страстный мальчишка, который, как и все представители мужского пола обожал приключения.
    « Мне плевать! – одернула себя Таня, отмахиваясь от мыслей о некромаге. – он предатель и негодяй! Он лгал мне и из-за него я могу умереть!»
    Но, кроме боли и ревности, как Гроттер не пыталась образумить себя, никакой ненависти она не испытывала.
    Жанна и Иван тоже подошли поближе, стоя за спинами некромага и Тани. Ваня робко дотронулся до руки некромагини, улыбаясь ей одними глазами. Жанна недоверчиво покосилась на него, но, переведя взгляд на его руку, улыбнулась в ответ так светло, что у Ваньки сердце забилось быстрее.
    « Что это со мной? – растерянно думал Валялкин. Он еще не испытывал подобных ощущений. – Я ощущаю себя подростком, которому впервые улыбнулся предмет его симпатии. Не может быть, чтобы я…»
    Додумать Ванька не успел, так как именно в этот момент Глеб вложил ключ в скважину в камне. Мгновение ничего не происходило, и    Бейбарсов, в отчаяние решил, что ошибся и ничего не получилось!
    Но тут, внезапно, по болоту прокатился низкий гул. По поверхности камня прошла трещина. Раздавшись,  трещина превратилась в узкий проход, уводящий во тьму. Темнота расселины не испугала Глеба, который, сразу же, шагнул к входу, предварительно вытащив ключ, сразу же распавшийся в его руках на перстень и браслет.
    Вернув браслет Тане, он, повернувшись к остальным, чтобы не выдать своих истинных чувств, сказал:
- А тебе, Гроттер, лучше остаться здесь! Да и вам тоже! – спохватился он, обращаясь к Жанне и Валялкину.
    Глеб подумал о том, что его обращение только к Тане будет выглядеть подозрительно, хотя он боялся только за неё и категорически не желал подвергать её малейшей опасности.
    Но, так как Бейбарсов пытался соответствовать выбранному образу подлеца и изменника, то фраза его прозвучала резко, словно обвиняя Гроттер в нерешительности.
    Таня, презрительно прищурившись, произнесла:
- Может, остаться лучше тебе? Трусам не место в темных подземельях, еще сознания от страха лишишься, а нашатырное заклинание на такого тратить жалко!
    С этими словами, больно ранившими некромага, Таня первая шагнула в черноту расселины, чтобы никто не увидел, как она с трудом удерживает слезы.
    Глеб мгновенно двинулся следом, ни на секунду не выпуская девушку из поля зрения.
    Аббатикова и Валялкин, выпустивший перед этим Тангро,  шагнули за ними, причем Ванька старался быть поближе к Жанне, чтобы, в случае опасности, защитить её.
    « Пусть она сильная некромагиня, но она, все-таки, девушка и, если что…» - Ванька думал, что Таня вряд ли нуждается в его защите. Глеб маячит рядом, как приклеенный. Уж он-то сможет оградить любимую девушку от всех бед, даже ценой своей жизни.
    Ванька не выносил некромага, но понимал, что Бейбарсов, действительно, любит Таню. Он видел, как Глебу приходится ломать себя, чтобы играть эту мерзкую роль « некромага-предателя». Ванька не доверял Бейбарсову, но чувствовал, что Таню он в обиду не даст, хотя самую большую боль в этот момент ей причинял именно он.
    Мысли Ваньки переключились на некромагиню, которая бесшумно скользила справа. Ничего конкретного Ванька не думал, ему просто было приятно, что она идет с ним рядом. О причинах своих ощущений он решил подумать позже, а пока внимательнее смотреть по сторонам.
    Два парня и две девушки шли по абсолютно пустой темной тропке между каменными стенами. Кое-где на них виднелись грозди странных грибов, испускавших мертвенный голубоватый свет. Ванька, который прекрасно разбирался в таежных растениях, таких грибов раньше не видел. Подойдя ближе, он аккуратно срезал несколько штук, обернув руку носовым платком. Предосторожность не была напрасной: грибы могли оказаться ядовитыми.
    Завязав их все в тот же кусок материи, он опустил сверток в свой походный брезентовый рюкзак, решив изучить грибы и их свойства на досуге. Жанна тоже не отказалась бы повнимательней на них взглянуть, но решила, что воспользуется Ванькиным экземпляром. А пока лучше смотреть в оба. Ванька – не маг, и, если в этом странном месте возникнет нечто опасное, он беззащитен. А значит – надо быть рядом.
    Жанна, в отличие от простодушного Валялкина, прекрасно понимала природу своего беспокойства за него. Он нравился некромагине. Это было не то детское и страстно – болезненное чувство, которое она когда-то испытывала к Глебу и которое принесло ей столько страданий. Рядом с Ванькой  Жанна ощущала тепло и покой. Это было новое для неё чувство, которого она была лишена, будучи ученицей отвратительной ведьмы, а позже, и учась в Тибидохсе.
    Аббатикова решила про себя, что, во что бы то ни стало, она попытается удержать это ощущение душевной и духовной полноты, так неожиданно и волшебно возникшее рядом с этим милым и добрым парнем, который стал ей так дорог.
Вот только пока надо притворяться, что она с Глебом, чтобы с Таней ничего не случилось! И угораздило же Бейбарсова влюбиться именно в неё! Это же ходячее бедствие!
- Ты не устала? – голос Ваньки вывел её из задумчивости.
- От чего? – Жанне была приятна эта маленькая фраза. О ней никто никогда не заботился, поэтому Аббатикова наслаждалась этим чувством сполна, как умеют только некромаги.
- Здесь темно, да и мощеных дорожек, как в Магфорде, нет, – Валялкин с грустью подумал, что скоро Жанна вернется к себе и вряд ли они еще увидятся.
    Жанна усмехнулась:
- Да ну их, эту дурацкие дорожки! Знаешь, я выросла в лесу, и мне там очень нравилось, несмотря на то, что само детство счастливым не назовешь ни у Глеба, ни у меня с Ленкой. Лес – он как душа. Вроде,  темный и страшный, а, если с ним поладить – становится лучшим другом, который никогда не предаст.
    Ванька во все глаза смотрел на некромагиню, изумляясь, как эта девушка точно и емко выразила то, о чем он думал долгими вечерами в одиночестве, сидя в своем доме под керосиновой лампой.
- Это Глебу всегда хотелось оттуда вырваться, - понизив голос и опасливо поглядывая на идущих впереди Глеба с Таней, продолжала Жанна. – Ну, причины, конечно, были веские, вернее, причина…
    Ванька кивнул, прекрасно понимая, какую причину Аббатикова имела в виду. Вот она, рыжеволосая и зеленоглазая причина, идет рядом, только не с ним, а с некромагом, который всю жизнь рвался к ней, а сейчас вынужден вести себя, как последний  подонок.
- Ты и Глеб… - Ванька сам не понимал, почему он это спросил.
- Нет, - Жанна тряхнула головой. – Никогда. Ему было все равно, кроме Тани он больше ни о ком не думал. А я… знаешь, наверно, мне всегда хотелось кого-то любить, а, кроме Глеба, рядом никого не было. Вот я и придумала себе любовь.
- Я, наверно, тоже так, - Валялкин диву давался, что заставляет его откровенничать с малознакомой девушкой, да еще и с одним из сильнейших некромагов, к которым он, по понятным причинам, относился, мягко говоря, нехорошо.
    Жанна кивнула, соглашаясь, и промолчала. Ванька был ей благодарен за это ненавязчивое понимание.
    Жанна же слегка напряглась, вспомнив свои ощущения, когда Глеб приобнял её, чуть ли не впервые в жизни. Как долго она когда-то об этом мечтала! А сейчас… Жанна не сказала бы, что ей было неприятно. Глеб, будучи страстным и привлекательным юношей, всегда действовал на неё, да и не только на неё, опьяняюще, затуманивая разум  и вызывая вполне четкое физическое влечение. Но все эти долгожданные ощущения в одно мгновение оказались ненужными и нежеланными. Жанна испытала лишь неудобство и, к своему удивлению, чувство неловкости перед Ванькой.
    « Что он обо мне подумал? Решил, что я только и желаю броситься к Глебу в объятья? - Жанне стало стыдно  за свои мысли. – А ведь он обо мне и не думает, как о девушке. Кто я для него? Всего лишь вместилище темных сил, ведьма, некромаг, существо, рядом с которым стыдно и страшно находиться вместе, особенно, такому человеку, как он!»
    Горькие мысли Жанны были прерваны сдвоенным возгласом идущих впереди Тани и Глеба, которые за все это время не сказали друг другу не слова. Оба они думали лишь о том, как бы ненароком не выдать своих истинных чувств.
- Впереди свет! – Таня и Глеб сказали это одновременно, взглянув друг на друга и мгновенно отводя глаза.
    Узкий проход, неожиданно расширяясь, вывел их на заросшую жесткой желтоватой травой тропку. Тропа убегала в лес, состоящий из огромных деревьев с белой корой и золотисто-пурпурными листьями. Казалось, от стволов деревьев исходит мягкое сияние и тепло, освещая пространство вокруг.
- Где мы? – Таня была потрясена красотой и величием леса.
- Не знаю точно, но, похоже, в лесу! – голос некромага вернул её на землю.
    Глеб тоже был впечатлен, но, как человек, побывавший не в одной переделке, быстро пришел в себя, подумав, что в этом прекрасном лесу могут таиться совершенно не прекрасные опасности.
- Ясно, что не на дне океана! – Таня постаралась, чтобы голос звучал максимально ядовито. – Что это за лес, хотелось бы узнать?
    Подошедшие Ванька с Жанной оглядывались не с меньшим восторгом.
- Как здесь… волшебно! – вырвалось у Жанны.
    Её бледное лицо раскраснелось, а глаза горели восхищением. Некромагиня сейчас была похожа на маленькую девочку, которая получила неожиданный и очень желанный подарок. Ванька смотрел на неё с радостным недоверием. Как же она красива и трогательна!
    Глеб же, с трудом заставил себя отвлечься от Тани, которая стояла так близко, что просто сводила его с ума. Он вспомнил о своей игре и, извиняюще взглянув на Жанну, обнял её:
- Здорово здесь, правда, милая?
- Да, конечно, - лицо Жанны стало растерянным, некромагиня сжалась, избегая хмурого взгляда Ваньки.
    Таня презрительно отвернулась, почувствовав себя мерзкой мстительной девицей. Но как же ей хотелось убить некромага и его подружку!
- Миловаться будете потом! – резко бросила она, не  в силах сдерживаться. И тут же обругала себя за слабость. Ей все равно, должно быть все равно, это её не интересует!
- А тебе что, завидно, Гроттер? – издевательски протянул Глеб, в душе называя себя такими словами, которые не положено знать даже некромагу.
- Заткнись! – Ванька не в силах был выносить этот фарс, заметив страдание, мелькнувшее у Тани в глазах.
    Он едва держался, ненавидя некромага за боль, которую тот причиняет Тане, хотя в душе понимал, что другого выхода у того просто нет.
    Нет, но это уже переходит все границы! И как он смеет обнимать Жанну, да еще так по-хозяйски, как свою девушку! У него есть Таня, вот пусть её и обнимает!
    Тут до Ваньки дошло, ЧТО он подумал.
    «Я, кажется, ревную, причем так, как не ревновал даже Таню! Не может быть! Я её совсем не знаю! Разве это возможно?» - Мысли метались в голове у растерянного Валялкина, а руки уже непроизвольно сжались в кулаки.
    И неизвестно, чем закончилась бы эта ситуация, если бы Жанна не вскрикнула, как бы  ненароком выскальзывая из рук Бейбарсова:
- Что это? Смотрите же! – Аббатикова указывала на какое-то светлое пятно, мелькнувшее между деревьями.
В полном молчании, потрясенные прекрасным видением, все замерли, мгновенно забыв про распри.
- Не может быть! – потрясенно прошептал Глеб.
    Проняло даже устойчивого ко всему некромага.
    Перед ними словно возникла волшебная картинка из сказки.
    Неподалеку от них, на поляне, гордо вскинув голову, в серебристой дымке стоял  единорог.

- Где мы? -  голос Тани слышался будто издалека.
- Не знаю. Держись рядом. Не смей отходить ни на шаг, слышишь? – Глеб оглядывался по сторонам, готовясь в любой момент отразить нападение, но в густом тумане не видно ничего, абсолютно ничего.
- Не надо мне указывать,- Таня старалась, чтобы её голос звучал бодро, хотя у неё это плохо получалось.
- Я понимаю твою любовь к приключениям и твою способность их притягивать, но, будь любезна, не создавай больше проблем, чем надо! – злой тон Бейбарсова, казалось, наотмашь бил её по щекам.
- Кто бы говорил! -  Таня вспыхнула, разозлившись на командирский тон. – И по чьей вине я здесь нахожусь, скажи на милость?
- Ты не могла бы помолчать и дать мне осмотреться? – в язвительном тоне некромага явно слышалось беспокойство.
«Ну, конечно, я ему только мешаю! Плевать он на меня хотел! Небось, за свою Аббатикову переживает!» - мысли Тани приняли характер обиженной ревнивой девушки.
    Но вслух она ответила не менее едко:
- Вряд ли тебе удастся осмотреться в таком тумане, Бейбарсов. И куда Ванька подевался?
    Бейбарсов скрипнул зубами, услышав, как Таня беспокоиться о Валялкине. Нет, он точно убьет маечника, если только он приблизиться к Тане!
    «Я должен делать вид, что мне плевать. Что происходит? Я совершенно разучился владеть собой!»
    Глеб смотрел на Таню, и понимал причины своего необычного поведения. Он просто слишком сильно любил её, слишком многое они пережили, чтобы найти свою любовь.
    «Клянусь, я сделаю все, чтобы сохранить наше чувство, и вернуть тебя, любимая моя малышка!»
    Но… не сейчас, черт возьми! Он должен опять играть и притворяться! И это тогда, когда он только и мечтает схватить её и целовать, целовать, везде, куда сможет дотянуться!
    Глеб спохватился, что не может оторвать глаз от Тани и поблагодарил  всех богов, что она идет чуть впереди и не видит  безумного желания в его глазах.
- Гроттер, остановись. Настоятельно рекомендую тебе идти за мной! Неизвестно, где мы оказались и что это за место! – он ненавидел себя за  грубость, видя боль в её глазах.
    «Потерпи, малышка, я все объясню, вымолю у тебя прощенье, только не сейчас, нельзя, иначе я могу потерять тебя! Да, такой я эгоист, думаю лишь о себе, но ты – единственный свет моей жизни, без тебя я – ничто, поверь! Ради тебя я готов на все – лгать, притворяться, вести себя, как последний подлец, лишь бы ты была жива…»
    Когда Таня исчезла в круге, он чуть с ума не сошел, боясь за неё. Слава Богам, что это просто портал, и он успел догнать Таню. Но где же Жанна и Валялкин? Они должны были пойти за ними! Видимо, из-за того, что они зашли чуть позже, их могло забросить в другую точку. Какое счастье, что они с Таней оказались вместе!
    Они молча брели в странном тумане, думая об одном и том же. И Глеб, и Таня чувствовали себя несчастными: быть рядом и не иметь права на любовь!
    Таня думала о предательстве Глеба и понимала, что проваливается в пропасть, из которой нет возврата. Кому теперь верить, если тот, кого она любила всем сердцем, обманул её?
    Таня внезапно повернулась к Глебу:
- Знаешь, Бейбарсов, какая моя самая большая ошибка? Я привыкла верить людям. И кто ты такой на самом деле, я должна была понять еще тогда, на Башне, когда ты врал, что спрыгнешь. Ванька был прав, во всем прав, как оказалось! Ну, ничего, ошибки для того и существуют, чтобы их исправлять!
    Таня говорила резко, как гвозди вколачивала. Она хотела отомстить Бейбарсову за всю ту боль, которую он причинил ей. За унижение, за письмо, за её поцелуи и доверие, которые он просто швырнул в грязь и растоптал.
    Глеб глядел на неё, не отрываясь, понимая, что в Тане говорит оскорбленная и брошенная девушка. Криво усмехнувшись, он спросил:
- И как же ты собралась исправлять свою ошибку?
- Я вернусь к Ваньке. По крайней мере, он никогда не обманывал меня. И он… не упрекнет меня ни в чем,- Таня залилась краской, но смотрела прямо в глаза некромагу.
    Глеб почувствовал страх и бешенство. Ну, все,  Валялкин, ты труп!
    Но голос Бейбарсова, как всегда, звучал ровно и насмешливо:
- Да? Рыцарь Валялкин всегда готов защитить честь прекрасной дамы, даже если честь отсутствует?
- Мы не в Средневековье живем! – Таня  понимала, что еще чуть-чуть – и она разрыдается. Как же она его ненавидит! – И не смей говорить плохо о Ваньке! Он замечательный!
- Но заниматься любовью ты предпочла со мной! – Глеб не сдержался, ощущая, как холодная ярость закипает в крови.
- Я же сказала, что это была ошибка! – Таня совладала с безумным желанием расплакаться, кинувшись на шею Глебу, этому мерзкому, отвратительному и лживому изменнику, без которого она  никогда не будет счастливой.
    Глеб уже был готов наплевать на проклятье, только бы Таня знала, как он её любит, но, вовремя вспомнив о том риске, которому он подвергнет  Таню, он пожал плечами:
- Ну, и прекрасно! По крайней мере, не будешь мне надоедать! Из вас получится прекрасная пара потерпевших!
- Так же, как и из вас с Аббатиковой! – выкрикнула Таня.
- Благодарю! – Глеб картинно поклонился. – Думаю, на нашу свадьбу мы вас приглашать не станем. Вам долго будет добираться до Лысой Горы из этой глуши.
- Я ненавижу тебя! – шепот Тани прозвучал в ушах Глеба, как громовой раскат. – Я ненавижу тебя, Глеб Бейбарсов!
    С этими словами она повернулась прочь и, не разбирая дороги, ринулась прочь в плотную, туманную дымку.
- Стой! Таня! – Глеб бросился вдогонку, но… что-то странное происходило вокруг.
    Таня исчезла без следа в клубах густого, сероватого тумана.

***

    Ванька и Жанна шли в слое вязкой непрозрачной мглы. Жанна чувствовала, как крепко сжимает её руку Валялкин, но не спешила освободиться. Скажем прямо, совсем не спешила.
    «Так бы и шла с ним, не останавливаясь, и, чтобы дорога не кончалась. И чтобы он держал меня за руку. Всегда».
Ванька шел вперед, а на лице его была написана решимость защитить Жанну от всех опасностей, который могут встретиться на их пути.     
    Мельком подумав о том, что Глеб и Таня, скорее всего, вместе, и рядом с некромагом Таня в относительной безопасности, Валялкин сосредоточился на окружающей обстановке.
    Но вокруг царила абсолютная тишина и спокойствие.
- Где же мы оказались? – Жанна первая нарушила молчание.
- Не знаю, но, думаю, что если бы нас не ждали, мы бы просто не смогли пройти, - Ванька улыбнулся, глядя на некромагиню, однако, лицо его сразу стало серьезным. – Нам, все же, следует быть очень осторожными. Если ты еще ощутила где-то поблизости  «Раздиратель»…
    Аббатикова почувствовала, как рука, державшая её, сжалась сильнее. Он переживает за неё! А она… счастлива! Пусть хоть сто « Раздирателей», если он вот так будет беспокоиться за неё!
- Ничего страшного!  Я его уже не чувствую! – соврала Жанна, чтобы успокоить Ваньку.
    Ей внезапно  показалось нечестным играть на искренней тревоге  юноши.
    Ванька с облегчением кивнул, а Жанна подумала, что надо глядеть в оба и быть очень осторожной, если она не хочет умереть в ужасных мучениях, да еще и на глазах Вани.
    Прошел час. Парень и девушка шагали  по тропинке, которая почти не была видна в тумане. Но вот, им показалось, что завеса становится уже не такой плотной. И, действительно, туман понемногу рассеивался, и уже стало видно, что Жанна и Иван находились в лесу.
    Лес был не такой красивый, как тот, на входе. Деревья мрачно возвышались над ними, а земля под ногами была покрыта опавшими листьями, неприятно шуршащими в окружающей тишине. Не было слышно птиц, да и животные, судя по всему, своим присутствием лес не баловали.
- Я чувствую где-то неподалеку какое-то живое существо… и даже не одно, - Жанна повела головой по сторонам, словно к чему-то прислушиваясь.
- Что-то опасное? – Ванька внимательно огляделся, хотя некромагиня, конечно, чувствовала лучше любую жизненную энергию в радиусе, как минимум, полукилометра.
- Нет… не совсем, - Жанна недоуменно подняла брови. – Скорее, оно боится… ему плохо и страшно… просит помощи…
    Сказав это некромагиня без лишних слов пошла куда-то влево, сойдя с еле видной, но, все же, тропинки, и углубилась прямо в чащу.
Ванька без разговоров последовал за ней. Лесной житель, он знал, каково это, оказаться в тайге в беде, да еще и без надежды на какую-либо помощь в таком пустом лесу.
    Пройдя еще шагов двести, им пришлось перелезть через бурелом. Продираясь через тесно сплетенные ветви, Ванька на мгновение усомнился, что здесь когда-либо ступала нога человека. Но Жанна шла вперед уверенно, словно по компасу, только иногда помогая себе искрой для проверки направления.
    Пробравшись сквозь густые заросли, девушка и парень неожиданно вышли к огромному дубу, у подножия которого увидели живого…
- Грифон! – воскликнул Ванька, во все глаза глядя на очередное чудо магического мира. – Не может быть! Здесь! Но откуда? И климат неподходящий…
    Жанна, тоже в восторге от сказочного существа, покачала головой:
- Ну, лес этот тоже обычным не назовешь! Только почему он так странно сидит? И напасть не пытается, хотя грифоны – существа непредсказуемые…
    Ванька, забыв о том, что это может быть опасно, ринулся вперед.
- Стой, Ваня! – Жанне тоже страшно хотелось посмотреть поближе на живого грифона, но благоразумие  некромага удерживало её от опрометчивого шага. – Осторожно!
    Она медленно шла за ним, готовая, в случае чего, выпустить боевую искру.
    Подойдя немного ближе, Ванька вдруг остановился.
- Сволочи! – пробормотал он сквозь зубы.
- В чем дело? – Жанна испуганно выглянула из-за Ванькиной спины и тут же поняла причину его злости. К тому же, стало понятно, почему  грифон так странно сидит, отставив одно крыло.
    Прямо под основанием крыла, весь в потеках запекшийся крови, торчал короткий клинок.
    Ванька осторожно стал приближаться, глядя грифону прямо в глаза.
    Грифон угрожающе щелкнул клювом и растопырил крылья еще больше, но от боли испустил резкий, пронзительный крик.
    Ванька шел, не отрывая взгляда от янтарных глаз грифона, негромко говоря успокаивающие слова.
Жанна, замерев, во все глаза смотрела, как обычный, в общем – то, человек, все ближе и ближе подходит к опаснейшему хищнику. Она была напряжена, как никогда, и держала наготове заклинание, чтобы, в случае чего, оглушить животное.
    Но вот -  Иван уже рядом. Он спокойно протянул руку к грифону, который немигающе смотрел на маленького, по сравнению с ним, человечка. Не отрываясь от его глаз, Ванька дотронулся до крыла, и грифон тотчас же зашипел и заклекотал от боли.
- Перестань, терпи, ты же грифон, я сейчас попытаюсь вытащить его, будет больно, но ты же большой и сильный, ты все вытерпишь, я вылечу, я смогу… - Ванька уверенно и успокаивающе говорил, а руки его уже ощупывали кинжал.
- Черт!  - Ванька беспомощно оглянулся.
- В чем дело, Ваня? – негромко позвала его Жанна, опасаясь напугать грифона.
- Не могу вытащить, кинжал какой-то странный, он словно врос в тело! – парень хмуро закусил губу.
    Жанна осторожно, мелкими шагами, двинулась к нему. Грифон внимательно смотрел на движения некромагини, но не предпринимал никаких ответных действий.
    Аббатикова, подойдя, едва касаясь, провела по кинжалу рукой, стараясь не причинить боли животному.
- Это какой-то темный артефакт, не удивлюсь, если его держала рука стража Мрака. Погоди, Вань, я попробую…
    Жанна сосредоточилась, призвав свою энергию. Темнейшей магией смерти она владела в совершенстве. Неслышно шепча слова заклятий, она призывала кинжал, и оружие, словно нехотя, но подчинялось некромагине, медленно, по миллиметру, выходя из раны.
Ванька же все это время отвлекал грифона, говоря с ним, напряженно  поглядывая на девушку.
    И вот – кинжал со звоном упал на землю, а из раны грифона полилась тонкой струйкой кровь. Ванька, не мешкая, достал из своего рюкзака нужные мази и склянки…
    Через некоторое время рана была промыта и перевязана полоской бересты, хотя, как Валялкин ухитрился наложить повязку на крыло, для Жанны так и  осталось загадкой. Стоя рядом, она помогала ему, держа наготове лекарства, изумительно точно угадывая, что понадобится в следующую очередь.
- Всё, вроде, - Ванька окинул крыло профессиональным взглядом. – Заживет быстро, у грифонов прекрасно регенерируют ткани и зарастают раны. А этот просто не мог выдернуть кинжал! Молодец, хороший мальчик!
- Ваня! – почему-то шепотом позвала Жанна. – Думаю, что не стоит называть даму мальчиком!
    Ванька обернулся на шорох, и, следуя за взглядом Жанны, увидел, как из-за спины грифона, выползает маленькое, еще слепое существо, пища и помогая себе куцыми, голыми крылышками.
- Детеныш! Какой хорошенький! – Жанна восхищенно вскрикнула, доказывая, что любая девушка, будь она хоть темнейшей из ведьм, способна совершенно растаять от умиления при виде чего- то маленького, пушистенького и мягонького.
- Вот почему он… вернее, она не сходила с места! – Ванька понял, как опасно было находиться рядом  с недавно родившей грифончика, мамой. – Это просто удивительно, что она нас подпустила, а не разорвала в клочки!
   …Оставив грифоницу с детенышем, Ваня и Жанна вернулись на тропинку. Жанна задумчиво подбрасывала в руке доставшийся таким странным образом кинжал.
- Жанна, спасибо! Ты очень мне помогла! Так легко было работать! У тебя здорово получается! Ты никогда не задумывалась об изучении ветеринарной магии?
- Задумывалась, - призналась Жанна, пряча кинжал куда-то в складки платья.- Но, видишь ли, у некромагов выбор невелик. Чаще всего они убивают, а не лечат. Просто у меня есть небольшие способности к целительству. Даже наша ведьма не понимала, как во мне уживаются такие взаимоисключающие вещи.
    Ванька кивнул, светло глядя на неё:
- Ты просто хороший человек – вот и все! А еще, ты очень красивая! – неожиданно для себя произнес он.
    Девушка покраснела и улыбнулась:
- Спасибо! Мне этого еще никто не говорил.
- Не может быть! – поразился Ванька. – Ну, тогда тебя окружают слепые, безмозглые кретины, и мне их искренне жаль!
    Жанна покраснела еще больше.
    Они молча шагали рядом, чувствуя, как у обоих на душе становится тепло и радостно от нового, светлого и самого большого волшебства, которое случается, когда двое вдруг встречаются взглядом…

«Место, где заканчивается мир»

    « Они помогли грифону… Человек и некромагиня…Хм… верится с трудом… Странная девушка, чего в ней только нет…но она некромаг… ненавижу их…Но эта, вроде, ничего… А он умеет обращаться с животными, хороший знахарь… добрый человек… и влюблен в темную… да, интересно… посмотрим, дойдут ли… хотя, мне нужны не они… где же Умеющий Создавать?.. Что-то он не торопится...   ведьмочка вышла на другую тропу… и, хм... некромаг за ней... ну-ка, поглядим…»

***
    Таня бежала в густом тумане, не разбирая дороги, а слезы градом катились по щекам, застилая глаза.
    «Не будешь мне надоедать… на нашу свадьбу… честь отсутствует…» - в голове только и звучали эти фразы, которые холодно и нарочно, чтобы побольнее унизить, вгонял ей, словно нож в сердце, любимый человек.
    А ведь она любит его, только его, что бы он ни сказал ей! Пусть он оказался негодяем, но она ничего не может сделать с этой проклятой любовью, которая сжигает её изнутри!
    Таня остановилась, вдруг вспомнив о предупреждении Агати. Зря Демиург не стала бы предупреждать! Значит, опасность грозит Глебу, а она постыдно сбежала, оставив этого предателя одного! А  если с ним что-нибудь случится? Она не простит себе, она не сможет жить без него, даже, если они никогда больше не встретятся! Но где же он? Неужели, она так далеко убежала? И как найти дорогу в этой кромешной мгле, которая поглощает звуки, словно в вату кричишь?
- Глеб! Где ты? – Таня закричала изо всех сил, но ответом ей была только зловещая, абсолютная тишина.
***
    Глеб метался в тумане, выкрикивая её имя, проклиная себя, ведьму и судьбу, которая так посмеялась над ними.
-  Таня, где ты? Вернись, немедленно, иначе… я тебя сам прокляну! Вернись, паршивая девчонка!
    Глеб был вне себя от злости и страха за Таню.
    « А чего ты хотел? После таких слов понятно было, что рядом с такой скотиной она не останется! Надо было держать её! Какой я идиот!   
    Но  куда же она пропала? Прошло несколько секунд, а она исчезла без следа! Где же ты, малышка? Пусть я потерял твою любовь, но тебя потерять я не имею права! Я найду тебя, только пусть с тобой ничего не случится…»
    Ему показалось, что где-то вдалеке раздался еле слышный  звук. Ориентируясь на острый слух бывшего некромага и молясь всем богам, которых он только мог вспомнить, Глеб бросился в ту сторону, откуда послышался звук, похожий на всплеск воды…

***
    Выбежав на обрыв, Глеб резко затормозил на самом краю. Странный туман слегка рассеялся и тонкой дымкой стелился над водой овального, неподвижного, словно зеркала, озера.
- Таня! – Бейбарсов не видел никаких признаков девушки.
    Но откуда тогда шел звук? Подойдя к краю обрыва, некромаг посмотрел вниз, на воду. И тут…
    Холодея от ужаса, на чахлом деревце, растущем прямо из земляной насыпи, метрах в трех внизу, он увидел знакомый ярко-зеленый  шейный платок. Его некромаг прекрасно помнил. Он сам подарил его Тане неделю назад, подумав, что платок идеально подойдет к её изумительным глазам. Тане он тоже очень понравился, и она носила его, практически все время.
    Глеб судорожно вздохнул и мгновенно прыгнул в озеро, не зная, как он будет искать её, но зная точно, что без неё он оттуда не выплывет. Некромаг исчез в  серебристой амальгаме  озера, поверхность которого, поглотив следующую жертву, тут же стала гладкой и неподвижной, как зеркало.

- Где она? – Глеб обвел быстрым взглядом помещение. Жанна и Ванька видели, как тает надежда в его глазах. – Где Таня?
- Во- первых, здравствуй! – голос Пифии внезапно стал строгим и каким-то хриплым. Казалось, женщина очень взволнована.
- Где она? – повторил Бейбарсов, и в глазах его вспыхнула ярость.- Куда вы её дели? Это ваших рук дело, я знаю! Немедленно верните её, а не то!..
- Что? -  Пророчица перебила его, насмешливо глядя прямо в лицо. – Что тогда? Убьешь? Пытать будешь? Знаю, проходила! Только ведьмочку твою вернуть это все равно не поможет!
- Что вы хотите? Говорите, я все сделаю! – Бейбарсов вдруг стал совершенно спокоен, поняв, что сейчас нужно просто просить и слушать. – Только скажите, с ней все в порядке?
- Пока да, но… проклятье начало действовать, - Пифия слегка виновато глянула на побелевшего некромага.- Успокойся, еще есть время… но все зависит только от тебя!
- Говорите, что вам нужно? Я правильно понял, что вы можете снять проклятье, но только после того, как… Вам нужно что-то конкретно от меня?
- Да, ты прав! – Пифия явно волновалась.- Нужно, очень нужно. Но… не знаю, сможешь ли ты…
- Говорите же быстрее! – Глеб холодно смотрел на Пифию, которая смутилась еще больше.
- Мне нужно, чтобы ты создал мне мой мир, в который я могла бы уйти… новый мир! – выпалила она.

***

    Бейбарсов подумал, что он ослышался.
- Я, видимо, не расслышал…
- Да нет, со слухом у тебя, насколько я знаю, все в порядке! – Пифия уже пришла в себя.
- Но… - Бейбарсов был растерян и совершенно не представлял, что сказать. – Создать мир… это не под силу магу! Я – обычный темный маг. Вам нужен Демиург. У меня есть один знакомый… может, он поможет? – Глеб воспрянул духом, вспомнив  о Роне. – Только мне нужно время, чтобы связаться с ним. Прошу, снимите проклятье, а я найду его, обещаю!
    Пифия покачала головой:
- Рон – Демиург, но он не подойдет. Он не сможет открыть мне Дверь. Это может сделать только тот, кто принадлежит этому миру.
- Но Я -  не Демиург! – Глеб почти кричал, отчаянно пытаясь что-то  объяснить сумасшедшей  пророчице, которая требовала от него невозможного.
    Пифия внезапно расхохоталась. Это был веселый смех человека, которому рассказали что-то очень смешное, и он смеется – искренне, без задних мыслей, просто наслаждаясь веселой ситуацией.
    Жанна и Ванька с беспокойством глядели на Пифию, в смехе которой, как показалось Валялкину, слышались нотки едва уловимого безумия.
- Конечно, нет! – она насмешливо смотрела на него. – Пока не дорос еще до звания! Но подумай, хорошенько подумай, кто взял тебя в ученики?
- Вы имеете в виду?.. – Бейбарсов ничего не понимал.
- Именно! – Пророчица торжествующе улыбнулась. – А тебе не приходило в голову, что Демиург может взять в ученики только себе подобного?
    Глеб ошеломленно молчал, думая о Тане и о том, что он не сможет помочь любимой. Пифия, которая была последней надеждой некромага, оказалась просто сумасшедшей.
- Ты получил магию от него, когда вы освобождали его с Таней? – Пифия решила внести ясность в тему, видя, что все присутствующие смотрят на неё непонимающе.
    Глеб кивнул:
- Да, получил. Вместо некромагии. Но это дар обычного темного мага. Искры у меня красные… - тут Глеб внезапно  вспомнил странное золотистое свечение, голубоватые искры некромага и красные - темного мага, которые сменяли друг друга, когда он колдовал при входе у Камня. – Не может быть… этого не может быть…
- Может! – голос Пифии звучал торжествующе. – Тебе не казалось ничего необычным, когда ты использовал  свою магию?
- Но… я думал… это просто… - Глеб замолк, пытаясь осмыслить происходящее.
- Плохо думал! – Пифия назидательно подняла палец. – Ты владеешь всеми видами магической  энергии, можешь использовать светлую энергию на некромагические заклятья!
- Но откуда это вам известно? – Бейбарсов уже овладел собой и скептически смотрел на женщину. - Что вы можете об этом знать?
    Пифия посмотрела на юношу с жалостью, как на умалишенного:
- Ты забыл, кто мой отец? Один из богов Хаоса, не будем к ночи поминать его имя. Или ты думаешь, что старая тетка сидит тысячу лет в лесу и совершенно выжила из ума?
- Я ничего не думаю, мне надо спасти Таню! Вы можете это сделать. Просите, что угодно, мою жизнь, душу – я все отдам, только спасите! – Глеб понял, что он должен уговорить ее, во что бы то ни стало. Больше шансов у него и у Тани нет.
    Но Пифия покачала головой:
- Нет. Только то, что я сказала. Прости, мне хотелось бы помочь, но, пойми, тысячу с лишним лет  я нахожусь в этом месте, созданном моим отцом. Это мое пространство, мой маленький клочок Вечности. Но я бессильна что-либо сделать даже здесь. Мне нужен мой собственный мир, и ты способен создать его.
- Но… - Глеб начал было, и замолк, поняв, что Пифию не переубедить.
- Я знаю, тебе трудно осознать, что ты потенциальный Демиург. Но, видишь ли, Перводракон дал тебе ту магию, которой владеет он сам, ему это было проще, пойми, - продолжала Провидица. – К тому же, как ты думаешь, благодаря кому вы с Таней имели возможность все же встретиться, несмотря на то, что книга Судьбы отказала вам в этом?
- Вы! – Глеб был потрясен. – Это вы изменили книгу Судьбы? Но как это возможно?..
    Скромная труженица жаровни и треножника потупилась:
- Так выпали карты, то есть… Пойми, я увидела, что ты – мой единственный шанс выбраться отсюда без риска уничтожить этот мир. Я не могу уйти во внешний, ваш мир, потому что сила при моем освобождении будет ужасна, поверь. Недаром древние боги Хаоса заточены за Жуткими Воротами на вашем Буяне. А я ведь одна из них, правда, только по отцу,- подумав, произнесла Пифия.
    Молчавшие Ваня и Жанна, не решаясь вмешиваться в столь важный разговор, переглянулись:
- А… где сейчас Таня? – спросила Жанна, обеспокоенно поглядывая на Глеба, на лице которого от напряжения и  отчаяния играли желваки.
    Жанна знала, каким несдержанным может быть Глеб. Причем эта несдержанность никогда не выражалась явным образом: не было дешевых истерик, криков и картинно воздетых рук. Глеб просто мог  убить, молча, спокойно, без тени сомнения.
    Вряд ли Пифия совсем уж беззащитна, но разъяренный Глеб способен на многое…
- Она… практически мертва, - запнувшись на мгновение, но глядя прямо  в глаза окаменевшего Бейбарсова, произнесла Пифия. – Она находится на Пороге.
- На Пороге чего? – шепотом спросил Ванька, но, тотчас же до него дошло, какой Порог имела Пифия в виду.
    Но Пифия, видимо, чтобы присутствующие прониклись серьезностью ситуации до конца, все же уточнила, слегка, как показалось Ваньке, опасливо поглядывая на неподвижного некромага:
- На Пороге в Потусторонний мир. На Пороге Смерти.

Порог

    Таня медленно приходила в себя. До неё донесся слабый аромат луговых цветов. Такой запах бывает лишь во время летного разнотравья.
    Таня чувствовала, как чьи-то руки бережно и нежно глядят её волосы. Она не желала открывать глаза, вспоминая боль, которая отправила её в глубину бессознательного состояния. Таня  прислушалась к себе, и с облегчением обнаружила, что боли нет. Вообще, она чувствовала себя как-то странно: её тело было невесомым и ей было радостно и хорошо.
    « С чего бы мне так радоваться?» - Гроттер попыталась воззвать к здравому смыслу, но мысли упорно не хотели возвращаться к чему-то серьезному.
- Танечка! – голос раздавался откуда-то сверху, над головой. – Таня! Очнись! Тебе нельзя долго тут оставаться!
    Медленно приподняв веки, Таня увидела, что лежит на резной скамье, а голова её находится на коленях у миловидной женщины, чье лицо смутно ей кого-то напоминало.
Таня огляделась. Она находилась в небольшой белой беседке на краю поляны, покрытой разноцветьем маков.
- Кто вы? Где я? – девушка с трудом произносила слова. Несмотря на покой, который ощущала Таня, к её безмятежности примешивалось чувство смутного беспокойства и горечи.
    Женщина провела мягкой ладонью по щеке Тани и её зеленые глаза засияли мягким светом. И тут, Таня поняла, почему лицо, склонившееся над ней, показалось ей таким знакомым.
- Мама! – Таня прошептала еле слышно, не в силах поверить. – Мамочка, это ты?
    Софья Гроттер улыбнулась так нежно, как улыбается только мать своему ребенку:
-Здравствуй, доченька! Какая ты у меня красивая!
- Мама! – внезапно Таня почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Я так скучала… Я ведь тебя практически никогда не видела! Столько хотела тебе рассказать! И теперь мы будем вместе, правда?
    Софья покачала головой, и на лице её появилось выражение беспокойства:
- Еще не время, Танечка! Твой путь еще не закончен! Я знала, что ты появишься здесь и, буквально, упросила… кого нужно, чтобы мне разрешили встретить тебя. Таня! Ты должна вернуться!
- Но зачем? – Гроттер ощущала лишь боль, вспоминая о последних минутах в реальном мире. – Я не хочу возвращаться… Здесь так хорошо и спокойно… и ты рядом…
- У тебя еще много незаконченных дел, Татьяна Гроттер! – Софья проводила пальцами по пышным рыжим кудрям дочери, таким же, как у неё.- Ты забыла, что там остался человек, который любят тебя! Ему будет плохо, если ты… уйдешь со мной! И он тоже… не сможет жить дальше!
- Любит… - прошептала Таня и, внезапно, боль вернулась вместе с воспоминаниями. – Нет, мамочка, ты ошибаешься… Он меня не любит, он бросил меня, посмеялся и бросил, как старую, никому не нужную вещь… Я ему не нужна! Забери меня с собой, прошу!
    Софья снова отрицательно качнула головой:
- Ты многого не знаешь, да и у меня не так уж много времени, чтобы все тебе рассказывать. Скажу только, что тот, кого ты уже записала в подлецы и негодяи, подвергается в данную минуту смертельной опасности, пытаясь вызволить тебя отсюда и снять твое проклятье!
- Глеб! – Таня почувствовала, как состояние равнодушного умиротворения уходит, словно вода в песок. – Мама, что с ним!
    Софья тревожно глядела на Таню, но тут вдруг её лицо осветила улыбка:
- Ты любишь его! Все остальное неважно! Ты должна вернуться и помочь ему, иначе потеряешь не только его и свою любовь, но и себя саму! Прости, мне пора, доченька, мое время здесь уже заканчивается. Я рада была поговорить с тобой, и папа тоже будет счастлив узнать, что с тобой все в порядке! Иди вперед, вот по той дороге!
    Таня удивленно смотрела, как от беседки медленно проявляется тонкая, прерывистая линия дорожки, слегка поблескивавшей в странном свете этого странного места.
    Таня медленно поднялась, чувствуя, что все тверже может стоять на ногах.
    «Глеб в опасности!» - мысль пульсировала в голове, заставляя забыть обо всем плохом.
    Таня обняла мать.
- Мамочка! Наконец-то мы с тобой увиделись! Мне так было без тебя плохо!
- Ничего, Танечка! Я всегда старалась быть рядом, и видела, что с тобой происходит! Ты почти всегда  поступала, как хороший человек, неважно, какие искры при этом вылетали из твоего кольца!
- Кольцо деда! – вдруг вспомнила Гроттер. – Оно пропало!
- Его сорвало у тебя с пальца, когда несло к Порогу… то есть сюда! Это место не терпит искусственно созданных магических артефактов.     
    Ты найдешь его, когда вернешься, - улыбка  матери грела Тане душу. -  А теперь – поспеши!
    Мать и дочь обнялись. Таня почувствовала материнские теплые губы на своей щеке.
- Мама! Мы скоро будем вместе? – неожиданно Таню пронзила острая боль разлуки с матерью.
- Надеюсь, еще не скоро! – мать снова погладила её по голове, как маленькую девочку.- Тебе предстоит долгая жизнь, но мы с папой всегда будем рядом, просто помни о нас. Мы всегда поможем. Ну, а остальное, зависит только от тебя! Иди! И верь в свою любовь, иначе все будет напрасным!
    Таня, кивнув, отступила, все еще глядя на мать. Но её уже охватило беспокойство. Гроттер видела, как дорожка под ногами становится все более широкой, приобретая материальность и плотность. Сделав несколько шагов, Таня не удержалась и оглянулась. Но там, где только что стояла её мать, больше не было ни беседки, ни поля, покрытого маками. Исчезла и сама Софья Гроттер.
    Таня зашагала по дорожке, тревожась о Глебе, вспоминая встречу с матерью и  размышляя, что это за место и почему опять медленно возвращается боль, скручивавшая её изнутри.

«Место, где заканчивается мир»

- Не волнуйся больше, чем надо! – поспешно сказала Пифия, тоже уловив опасность, которой могло грозить поведение бесконтрольного некромага… и, что самое тревожное, уже не только некромага.- Её там встретят и отправят назад, но вот, остальное, зависит только от тебя. Повторяю, мне нужен мой мир, и я не намерена отказываться от своей мечты. Это мое последнее слово! Нет мира – проклятие останется в силе…пока не подействует до конца!
- Но… я просто не умею… не знаю, как это делать! – Глеб понял, что другого выхода у него нет. – Как вообще создают миры? Это надо спросить у кого-то из них! Я должен поговорить с Роном!
- Нет времени! – Пифия хмуро взглянула в дымок, поднимавшийся из жаровни. – Кто виноват, что этот разгильдяй ничему еще тебя не учил? А насчет мира… Это крайне индивидуально. Ваш внешний мир, к примеру, был создан из хаоса и первородных стихий. Еще был Демиург, который создал мир из звуков музыки, ну, у него это просто получалось лучше.
- Да, помню, я читал об этом! – Ванька вспомнил творение одного из величайших мастеров, который описал этот мир.
- Был еще один вор, оказавшийся способным Открывать Двери. Он, насколько я помню, танцевал с  первозданными силами, сумев создать мир Искр и Ветра, - женщина задумалась о чем-то своем, глядя на огонь, разгоревшийся в жаровне.- Правда, получившийся мир был не особо удачным…
- Но я? – перебил её Бейбарсов, слушавший Пифию с предельным вниманием. – Что делать мне? Я не умею ни петь, ни танцевать, да еще, чтобы из этого получилось мир создать?
- Не думала, что ты такой… тугодум! – Пифия сдержалась в определении того, от кого зависела её будущая жизнь. – Что ты умеешь делать лучше всего?
    Глеб пожал плечами, пытаясь не обращать внимания на сварливость полунимфы:
- Наверно, только колдовать… Но, как я понял, для создания миров просто быть магом недостаточно?
- Болван! – Пророчица, все же, не смогла промолчать. – А у кого папка забита портретами твоей ведьмочки? Кто учится в заведении для  юных художников, да так, что ректор да наставники от восторга рыдают? Ты художник или кто?
    Глеб молча смотрел на неё. Пифия же продолжала:
- Мир воображаемый может создать и простой смертный, но сделать его материальным может только Демиург, тот, кто не просто придумывает, а еще и верит в то, что вышло из-под его кисти, отобразилось на бумаге в виде слов или образов. Ты сможешь… по крайней мере, я на это надеюсь… - Пифия внезапно замялась, явно желая о чем-то умолчать.
- Это не все, что вы можете сказать! – Глеб внимательно вглядывался в лицо женщины. – Есть что-то, о чем вы умолчали!
- Ну, - Пророчица слегка потупилась, - есть еще такое дело…короче, если ты приступишь, но не сможешь совладать с силой Хаоса, из которой все и рождается, ты просто-напросто растворишься в нем, без остатка. Не останется даже частицы тебя, твоего эйдоса, души, ничего. Тебя не будет и не будет больше надежды на твое возрождение, даже через тысячи тысяч лет. Ты не просто умрешь, ты перестанешь быть. Хаос поглотит тебя. И твою вечность.

Альтерра. Дом Демиургов.

- Рон! – крик был громким и не сулил Перводракону ничего хорошего.
- Да, дорогая? Ты меня звала? – Демиург появился на пороге комнаты с такой сияющей улыбкой, что поверить в её искренность было совершенно невозможно.
    Его прекрасная Агати стояла, глядя в большое зеркало в углу с таким мрачным видом, словно что-то необратимое произошло с её лицом.
    Впрочем, лицо её, и вправду, не сулило Рону ничего хорошего.
- Подойди-ка сюда, мой мудрый, всемогущий Демиург! – тихий и мягкий голос сереброволосой красавицы заставил Перводракона попятиться. – Нет-нет, сюда, ко мне!
    Демиург принял беззаботный и недоуменный вид.
- А что случилось? – удивительно честное непонимание отразилось в изумрудных радужках  Рона.
- Объясни мне, будь так любезен, что за картину я сейчас наблюдаю? – Агати приглашающим жестом показала на зеркало, в котором отражалась избушка Пифии, сама Пифия и все остальные. Разговор, судя по всему, Агати тоже прекрасно слышала. – Можно мне еще разок уточнить, какой магической энергией ты поделился с Глебом, когда вычерпал его некромагию?
- Ну… как тебе сказать… магия, она… сама знаешь… – Рон лихорадочно придумывал, что бы такое соврать своей прекрасной половине, но тут, поняв, что выдал себя, выпалил:
- Да, да, ну, свою дал, просто ближе было, проще, понимаешь?  А так, я бы, конечно, никогда… - Рон замолк, понимая, что сейчас его ожидает заслуженное наказание.
- И ты ничего мне не сказал! – в голосе девушки послышались нотки ярости. – Ты хоть понимаешь, что может произойти?! Мало того, что тебе совершенно плевать на тех, кто тебе помог,  да, и, что там говорить – просто спас! Пусть ты такой эгоист и тебе плевать на этих парня и девушку, которые ради тебя рисковали всем!
- Но я… - попытался вставить Рон, однако, Агати, продолжала бушевать.
- Пусть так, и тебе все равно, что будет с твоим, так называемым, учеником, которого ты даже не потрудился предупредить о природе его магии! Я уже не говорю о том, что таким Демиургам, как ты, вообще нельзя ни под каким видом учить кого-то, из-за абсолютной некомпетентности и полного разгильдяйства!
- Перестань кричать! – Рон поморщился, всем своим видом показывая, что обвинения несостоятельны, хотя и приняты к сведению. – Я, если хочешь знать, собирался ему все рассказать, просто не успел. Но сейчас…
- Сейчас, мой милый, может быть слишком поздно! Ты считаешь, что он сможет сделать то, о чем его просят? Создать мир, даже не имея представления, как это делать!? Знаешь, иногда мне кажется, что я схожу с ума, находясь с тобой рядом! Ну, что ты стоишь? Ты намерен хоть что-нибудь предпринять?
- Конечно, - Рон уже смотрел в зеркало, не отрываясь от открывшейся картины. – Само собой, дорогая, если ты перестанешь кричать и посмотришь вместе со мной, что он будет делать…
- Но…
- Тсс! – Перводракон приложил палец к губам Агати. – Давай, все же, посмотрим, на что он способен…

«Место, где заканчивается мир»

- Но я даже не предполагаю, с чего начать! – Глеб смотрел на Пифию с ненавистью. – Поймите, я не смогу!
- Понимаю, - Пифия равнодушно пожала плечами. – Выход в той стороне. Я, лично, никого не держу.
- Но как это делается? – Бейбарсов был в полном отчаянии. – Как?
- Я знаю лишь одно, - Пророчица говорила медленно, как будто вспоминала страницу из древней книги. – Демиург, при создании нового мира, должен не просто представить его. Он должен почувствовать каждую пылинку, каждую каплю росы на каждом цветке. Почувствовать и стать с ним одним целым. А начинать надо с единения магической и творческой сил. Прости, но это все, чем я могу помочь. Рисуй и создавай – мой тебе совет. Иначе твоя Таня умрет.
    Пифия отвернулась. Она не была жестокой, но она знала, что больше шанса уйти в свой, созданный для неё  мир, уже не будет.
    Глеб прислонился к стене, едва держась на ногах от безысходности. Столько идти, столько пережить – и все напрасно! Ему внезапно пришло в голову, что  не стоило оставлять Таню и слушать Демиурга, не стоило писать это проклятое письмо! Если ей суждено было умереть, то он просто умер бы вместе с ней! Сейчас отчаявшемуся некромагу это казалось самой заманчивой идеей – пусть смерть, но вместе!
    Но что делать? Где Таня сейчас?
    Глеб прекрасно представлял себе действие некромагических проклятий и, при мысли о том, как мучается сейчас Таня, находясь где-то в лесу, одна, медленно умирает от боли, которая огнем выжигает её изнутри, он готов был сам себя разрезать на куски, лишь бы спасти её, забрать эту боль! Если он ничего не сделает, а будет стоять, как слабак, и страдать, то он никогда её больше не увидит! Никогда не сможет дотронуться до неё, поцеловать её глаза, сказать, как он её любит!
    Ну, нет, ни за что! Эта сумасшедшая  хочет свой мир – будет ей мир! Он попытается… ради Тани… ради того, чтобы просто ей не было больно!
    Рисовать… она сказала – рисовать и колдовать…

***
    Таня медленно шла вперед, стараясь не поддаваться все усиливающейся с каждым шагом боли.
    « Надо идти быстрее! Мама сказала, что Глеб в опасности! Я должна быть там… Почему мама сказала, чтобы я верила в свою любовь?   Как я могу верить в то, что полностью уничтожено, чего нет,  и не было? Все, абсолютно каждый его жест и слово были просто холодной, расчетливой местью за мои сомнения и неуверенность в себе и в нем. А он… Он был так нежен, всегда рядом, всегда со мной. И он любил меня! Я знаю, я чувствовала, так нельзя притворяться! В ту ночь… волшебную ночь…» - тут Таня запретила себе вспоминать то, что вызывало боль, едва ли не большую, чем та физическая, которую она испытывала сейчас.
    Таня шла и шла по дороге, с каждой секундой ощущая, как проклятие старой ведьмы все сильнее и сильнее действует, заставляя её сердце колотится от боли и, закусывая губу до крови, чтобы не потерять сознания. Ей нужно добраться до Глеба…

Пифия молча кивнула, не в силах прийти в себя от  потрясения.
    Подойдя к своему треножнику, она бросила в жаровню щепоть трав и, прикрыв глаза, сосредоточенно зашептала:

Где зима на весну
Переходом прошла,
И томилась в плену
Почерневшем душа,
Боли нет, смерти нет,
Лишь любовь и покой,
Там, где тьма – будет Свет,
Снимет боль, как рукой!

    Резко вдохнув дым, Пророчица с минуту молчала, затем, подняв веки, взглянула на бледного от волнения Глеба:
- Ну, вот и все. Иди, ищи свою ненаглядную.
- Это все? – он никак не мог поверить, что такой стишок может помочь.
- А чего ты хотел? Чтоб я тебе поэму на три листа прочитала? – Пифия недовольно фыркнула. – Никогда не умела хорошие стихи сочинять, хотя так хотелось! Но… если нет таланта… - она горестно вздохнула. – Иди уже!
- Где она? – Бейбарсов уже шел к двери.
- Куда ты её отправил, там и ищи. Ты ж её из Хаоса отослал. Какое место себе представил?
- Ваш дом,- Глеб растерянно смотрел на Пифию.
- Ну, значит, где-то здесь должна быть, рядом. Идите, ищите, а то очнется – не поймет, где находится.
- Я пойду с тобой! – Ванька, все это время сидевший рядом с Жанной, поспешно поднялся. – Мало ли… Давай разделимся и в разные стороны пойдем!
    Глеб, с минуту, не мигая глядел на него. Но затем, поразмыслив, что в словах Валялкина есть смысл, кивнул.
- Я скоро, Жанна, хорошо? – Ванька улыбнулся некромагине, которая напряглась, когда Ванька собрался искать Таню. – Только помогу ему Таню найти – и вернусь!
    Жанна кивнула, ничего не сказав в ответ.
    Парни вышли, а Пифия, наблюдавшая эту сцену, усмехнулась:
- Зря переживаешь. Этот юноша знает точно, кто ему нужен и кого он любит. И это не Таня, можешь мне поверить.
- Откуда вы?.. – Жанна замолчала, не желая выглядеть глупо.
   Пророчица рассмеялась:
- Не забывай, кто я! К тому же, - тут Пифия заговорщицки понизила голос, - он мне сам сказал.
    Жанна покраснела, счастливо улыбаясь:
- Да я и не думала ничего такого…
    Пифия только подмигнула, рассмеявшись еще громче…

***

- Я пойду направо, а ты  иди туда! – Глеб махнул рукой в сторону, по левую сторону от жилища Пифии.
    Ванька, не говоря ни слова, сразу пошел в указанном направлении. Глеб, развернувшись, быстрым шагом побежал в противоположную.
    Конечно, используй он магию, давно бы точно знал, где Таня, но после безумия в Хаосе, он испытал такой магический откат, что на время был практически бессилен применить даже самое простенькое заклинание. Поэтому он просто шел, глядя по сторонам и думая, куда могло вынести Таню.
    И еще, он чувствовал громадное облегчение от того, что ему удалось… нет, не справится с Хаосом, это-то как раз было совершенно не важным в этот момент. Он думал, что ему удалось снять проклятье мерзкой ведьмы – и Таня сейчас в безопасности.
    Но тут Глеба начинали одолевать другие мысли. Он осознавал, что Таня вряд ли простит его за всю ложь и страдания, которые он ей причинил за последние несколько дней. Признаться, Глеб прекрасно понимал, что таких плохих отношений с Таней у него еще не было за все время их знакомства.
    « Даже когда она  от злости на меня наговорила мое имя на Локон, и то, она не была так оскорблена и обижена, - размышления некромага были крайне мрачными. – А сейчас… мне не мешает никто, кроме меня самого. Только я, все же, надеюсь, она поймет… А вдруг она больше не любит меня? Она же сказала, что вернется к Валялкину! Нет, мне придется что-то предпринять! Как мне надоело, что этот ветеринар постоянно путается под ногами! Но, она же смогла пробиться ко мне, в Хаос? Если бы не она, я бы не смог… Хаос бы поглотил меня!.. А, если Рон соврал? Если это всего лишь мой бред? Нет, не может быть, он  не мог соврать, он же Демиург? Ну, я тоже вроде, что-то такое, но мог же я врать Тане! Но ведь это только ради неё? А если и он тоже?..»
    В общем, мысли бывшего некромага были крайне пессимистичны. Он не знал, что скажет ей, не знал, как выпросит прощение. Да еще и Валялкин…
    Но с ним он разберется! Пока же надо найти её, прежде чем предаваться безнадежности. Ну, где же она?
    Глеб шел около получаса и уже  начал не на шутку волноваться, что по ошибке перебросил Таню куда-то в другое место.
    Тут  угрюмые мысли некромага были прерваны ворчливым скрипучим голосом:
- Sic transit gloria mundi! ( Так проходит мирская слава!) Подойди сюда, недостойный!
    Глеб с тревогой узнал голос Фео Гроттера, обитавшего в Танином перстне. Он всматривался в траву, но, нагнувшись, чтобы лучше рассмотреть, где находится искомый перстень, едва успел уклониться от золотистой искры, летящей ему прямо в нос.
- Эх!  Осечка вышла!  - с сожалением произнес жилец волшебного кольца  и родственник любимой девушки.- LEGEM BREVEM ESSE OPORTET! ( Нужно, чтобы закон был краток!)
    Глеб нагнулся, увидев Танин перстень, лежащий под большим платаном.
- Здравствуйте! А где Таня? – Бейбарсов почувствовал страх. Что же это? Перстень всегда был с ней! А тут…
- Здесь она, недалеко, эта бесстыжая дщерь Гроттеров! – дед Тани никогда не упускал случая, чтобы не повоспитывать внучку.
- Где именно? С ней все в порядке? И почему бесстыжая? – Глеб нахмурился.
    Ему всегда казалось, что старик многое себе позволяет. Тане может делать замечания только он, Бейбарсов… хотя в ответ, разумеется, он получит массу  развернутых комментариев, не менее едких, чем от её деда. Уж в этом Глеб был уверен на все сто, вспоминая нелегкий характер любимой девушки!
- И ты еще смеешь спрашивать? O tempora, о mores! (О, времена, о, нравы!) Стоит, бессовестный, и даже глазом не моргнет!
- А в чем дело? – непонимающе спросил Глеб.
- В чем дело? Воспользовался тем, что за её честь некому вступится? Ну, нет, я не посмотрю, кто ты там, Демиург или кто! Ты просто наглый, сластолюбивый мальчишка, совершенно распущенный, к тому же! Как ты посмел соблазнить  невинную девушку! И даже не пообещал, что женишься! Нет, ну какая разнузданная молодежь пошла!
- Постойте! – Бейбарсов почувствовал себя крайне неловко. – Уж с вами я точно об этом не собираюсь разговаривать! Это наше личное дело!
- Личное! – завопил дед. – Немедленно поднимай меня, иначе, у меня начнется ревматизм! Сonsensus, non concubitus, facit matrimonium! (Брак образуется согласием намерений, а не сожительством!) Как честный Демиург, ты просто обязан на ней жениться!  И запомни – это дело семьи! А её семья я – и только я!
- Мы сами решим этот вопрос, причем без всяких родственников! Не забывайте, что она моя девушка!  – вспылил Глеб, свирепо сжимая перстень в руке. – А вы… вы просто…
- Молчи, несчастный! – завопил Фео, хотя, судя по времени, он давно уже должен был замолчать. – Девушка… Твоими стараниями уже нет!
- Это вас не касается! – Глеб, практически, кричал, что с хладнокровным некромагом случалось крайне редко. - Она – моя! И  я никому не позволю, даже самым ближайшим родственникам вмешиваться в наши отношения!
- Твоя? Ну – ну! И какие же у вас там отношения? – язвительный голос Фео, казалось, прожигал насквозь. – Ты сначала помирись, а потом уже права предъявляй!
- Не ваше дело! – Глебу внезапно пришло в голову, что старик прав. – И,  к тому же, вы прекрасно знаете, что я должен был уйти!
- Знаю! – неожиданно миролюбиво согласился дед. – Ты поступил единственно правильным образом, иначе род Гроттеров прервался бы. Но ты тоже хорош!
  Хотя, я так боялся, что она с собой что-нибудь сделает! Когда ты, негодяй, написал это письмо…
- А вы думаете, мне было легко? – Глеб быстро шел, хмуро глядя вперед.
- Еще не хватало, чтобы тебе было легко! – снова разворчался старикан. – А я даже поговорить с ней не мог, держал магическое поле с Агати вместе, чтобы хоть приостановить действие проклятья! На разговоры просто энергии никакой не было! Зато сейчас – полно еще осталось! Хоть сутки говорить могу!
- Жаль! – тихо пробормотал Глеб.
- Что ты сказал? – перстень стал подозрительно нагреваться.
- Жаль, говорю, что мне пришлось так поступить! – у Бейбарсова не было никакого настроения выслушивать нотации старого зануды, который, как ни крути, в чем-то был прав.
- Ничего, теперь тебе предстоит все исправлять! – дух Фео был прям и ехиден. – Убедить эту бесстыдницу, что это все было игрой. Aliud est tacere, aliud celare!( Одно дело - молчать, другое – умалчивать!) Ты ведь не собирался её бросать на самом деле? – голос старого брюзги задрожал от негодования.
- И вы действительно могли так подумать? – некромаг вдруг стал подозрительно спокоен.- Думаю, вы прекрасно знаете, ЧТО для меня значит Таня. И как я к ней отношусь.
- Да, уж, догадываюсь, - задумчиво  хмыкнул Фео. – Если уж ты умудрился создать мир… Хотя, поверь, тебе сейчас, возможно, предстоит дело потруднее…
- В смысле? Что вы имеете в виду? – рассеянно спросил Глеб, думая только о том, как бы побыстрее найти ту, ради которой он готов был бороться с Хаосом хоть каждый день.
- Убедить женщину из семейства Гроттер в искренности своих чувств! – дед сочувственно, но в то же время мстительно хехекнул. – Ох, и не завидую я тебе!..
- Я сам себе не завидую! – Бейбарсов вздохнул, вспоминая, как долго Таня не могла сказать ему эти заветные три слова, как она сомневалась в нем,  в себе, в возможности их счастья!
    И сейчас начинать все с самого  начала!
    Бейбарсов мысленно застонал, понимая, что переубедить Таню будет не просто сложно, а, практически, невозможно!
    Письмо, Жанна, единорог, демон бы его побрал!.. А как он с ней разговаривал, какие гадости она выслушивала от него, когда они попали в Лабиринт Второго Кольца! Хорошо хоть, там свидетелей не было!
- Были, были! – старый Гроттер довольно заискрился, напомнив Бейбарсову о своей неслабой способности к подзеркаливанию. – Все помню, что ты там нес! Чуть девчонку до истерики не довел! Да, некромага не изменишь, правду говорят! И она не поверит, это точно! Mendax in uno, mendax in omnibus, знаешь ли! (Солгавший в одном, лжет во всем). Шагай давай, надо найти её поскорее, хотя, чувствую, с ней все в порядке! В отличие от тебя!
    Глеб угрюмо молчал, позволив старому пройдохе язвить и  щеголять своей латынью, всю дорогу думая только о том, что сказать Тане и как он будет ей все объяснять. Но сначала её еще надо найти!

***

- Таня! Танечка! Очнись! – Гроттер медленно приходила в себя. Она узнала этот  такой родной и  добрый голос.
    С трудом открыв глаза, Таня сфокусировалась на  знакомых васильковых глазах и  милой улыбке.
- Глеб! Что с ним, Вань? Он жив? – в сердце опять появился страх и холод. – Ванька! Где Глеб?
- С ним уже все в порядке, Танюша! – Ванька понял, что, если сейчас её не успокоить, то ему грозит женская истерика со всеми вытекающими, как-то: крики, рыдания и проклятия, причем объектом, на котором все это отразится, станет именно он, Валялкин.
    «Как же она любит его!» - мимолетная боль царапнула его сердце, но Ванька тут же подумал о Жанне, которая ждала его в домике Пифии. На душе сразу потеплело, как будто его, озябшего и продрогшего, отогрели у очага.
    Но сейчас надо было успокоить Таню, которая отчаянно смотрела на него, словно не веря.
- Тань, все уже позади! Глебу удалось выполнить то, что хотела от него Пифия! Не знаю как, но он смог! И проклятие с тебя она тоже сняла! Он пошел искать тебя в другую сторону! – Ванька подумал, что было бы, все же, лучше, если бы Таню нашел её некромаг. Хотя теперь-то, какой же он некромаг! Даже не маг просто. Не разбери поймешь!..
- Точно? С ним все хорошо? – к Тане постепенно возвращалась способность мыслить, не впадая в панику.
    Ванька кивнул, прикидывая, что, так или иначе, Тане придется рассказать все. Но вот как это сделать без ущерба для нервной системы, Валялкин не знал.
- Ну… тогда ладно, - Таня отвернулась, устыдившись своей несдержанности по отношению к этому иуде. – И пусть себе! Хорошо, что ты меня нашел, а не этот…- Таня что-то прошептала очень тихо, так, что Ванька не расслышал, каким эпитетом был награжден этот пижон. Но явно, ничего комплиментарного!
- Не надо так, Тань! Ты же ничего не знаешь! – укоризненный взгляд Ваньки поразил Гроттер.
    Таня подумала, что она сходит с ума! Ванька защищает Бейбарсова! В страшном сне не приснится! Нет, именно, что только в страшном! В кошмарном!
- Что? – она потрясенно смотрела на друга. – Ванька! Что с тобой! Ты защищаешь этого предателя?
- Тань, послушай! Твой некромаг чуть с ума не сошел! Пришел ко мне, чтобы я помог найти дорогу к Пифии…
- Я в курсе! – Таня вспомнила все унижения, которые она претерпела от Бейбарсова. – Ему не терпелось снова  стать некромагом, чтобы вместе со своей Аббатиковой…
- Да нет же! – Ванька перебил её, не дав ей сказать ничего про Жанну. Наговорит сейчас гадостей, самой  потом стыдно будет! К тому же, ничего плохого про Жанну он не позволит говорить даже близкому другу!
    Таня в изумлении смотрела на совершенно нового Ваньку. Такого решительного лица у него она не видела даже  во время их дурацкой  дуэли с Глебом, этим гнусным изменником!
    Тане опять стало больно! Бейбарсов, ну как же ты мог!..
- Я все знаю и про письмо, и про проклятие! – продолжал, там временем Ванька, торопясь рассказать Тане хотя бы самое главное. – Ему сказали, что это единственный выход, что только так можно тебя спасти! Тебе должно было быть очень плохо, так, чтобы проклятие ведьмы поглощало твою боль. Только это позволило тебе остаться в живых!
- Что? – Гроттер медленно осознавала, что ей говорят. - Повтори, что ты сказал?
- Ну, а потом, когда ты появилась так неожиданно, он попросил нас с Жанной ему подыграть, - Ванька торопился выговориться, чувствуя себя крайне неуютно под взглядом Татьяны, которая, окаменев, смотрела на него, не в силах поверить в его слова. – У нас не было другого выхода, пойми! Ты могла умереть в любую минуту, если бы мы все тебе рассказали!
- Значит… - Гроттер медленно осознавала ужас ситуации, - вы все врали мне! Ладно, Жанна и … этот гад! Некромаги, что с них взять! Но ты!.. Ванька! Ты никогда мне не говорил ни слова неправды! И так меня… подставить! Вот почему у вас были такие лица, когда надо было выпить воды из этого Кубка! Интересно, что было бы, если б мне тоже было, что от вас скрывать? – Таня с болью смотрела на друга.
- Прости! – голос Ваньки посуровел. – Пусть лучше ты считаешь меня предателем, но будешь жива, чем я лишусь друга, только потому, что скажу ему правду, которая вполне может и подождать!
- Ложь во спасение!  - фыркнула Таня, не зная, как реагировать на подобное заявление.
- Именно! – спокойно припечатал Валялкин, садясь на траву, рядом с Таней. – И, Тань, насчет Бейбарсова…
- Не желаю ничего о нем знать! – Таня снова почувствовала, как при звуках знакомого имени предательски ёкнуло сердце. – Мне просто не хотелось жить, понимаешь? А он… ушел, да еще так… мерзко! Нет, Ванька, этого я ему не прощу! Никогда!
    Тут хваленое спокойствие изменило Тане и она, не в силах поверить в сказанное, разрыдалась. Сказалось и напряжение прошедших дней, и подспудное ожидание исполнения проклятия, но, главное, Таня помнила каждый миг своей боли, своей поруганной, как она считала, любви и доверия! Самым же страшным было чувство от потери Глеба, сознание того, что он не любит её! А он!.. Видел, как ей плохо и старался сделать побольнее, унизить, ранить! И еще Ванька будет говорить, что это все ради неё!
    Немыслимо! Причинять такую боль тому, кого любишь – это невозможно!
- Тань, послушай! – тихо сказал Ванька, обнимая её за плечи, – никогда не думал, что скажу тебе это, но он, и вправду, любит тебя. Ради тебя и твоей жизни он сотворил, то, что не под силу магу… да, что там, магу! Никому, даже Демиургу, не удастся создать даже чахлого цветочка, если в нем нет любви! А он… ради тебя он готов был пойти на такое, что, не поддерживай его это чувство к тебе, мы бы с тобой тут не сидели! Да и не было бы здесь ничего, я имею в виду, абсолютно ничего, кроме пустоты и Хаоса!
    Таня молча слушала, подняв на него взгляд.
- Пойми, - Ванька смотрел на неё, и  в его синих глазах Таня видела ту самую, фирменную Валялкинскую мудрость, которая всегда отличала её друга, - тебе было больно и плохо, но, откуда ты знаешь, что испытывал он? Я видел, чувствовал, как его душа мечется в ужасе при мысли о том, что он тебя потеряет. Только тот, кто любит, способен на невозможное! А он смог! И все только ради тебя!
- Ну, и  что он такого сделал? – Танин голос был глухим от слез.
    Ванька улыбнулся, просто и спокойно, прижимая Танину голову к груди:
- Ничего особенного, наверно! Он просто создал мир! Ради тебя!
- Что? – непонимающе произнесла Таня, подумав, что опять ослышалась. Или это Ванька  стал выражаться совсем уж витиевато? – В каком смысле «создал мир»? Это что ты имеешь в виду, можно нормально сказать?
- Ну, если в двух словах, то Пифия сказала, что снимет с тебя проклятье, если он создаст ей мир! Демиург, тот, которому вы помогали, оказывается, наделил Бейбарсова своей магией, а Пифия об этом знала…
    …Таня слушала, как Ванька просто и искренне рассказывает ей все, что знает, и понимала, что в её душе снова зарождается страх.
    Страх первобытный, безумный за то, что могло случиться с Глебом. Она сто раз могла его потерять! А он!.. Ни словом, ни взглядом не показал, что обижен! А обидеться тоже было за что: и за то, что  она назвала его трусом, и когда говорила, что ненавидит его, и за лжеца, и… Ничего она не знала! Вместо того чтобы попытаться что-то понять, выяснить, просто поверила в то, что он может быть таким! Тьма, какой стыд! Она поверила в то, что её любимый человек – предатель, просто навесив на него это клеймо!
    Тане на миг  показалось, что она вернулась в недавнее прошлое, когда, разозлившись на то, что Бейбарсов лгал ей, наговорила его имя  на этот злосчастный Локон, связав его с Зализиной! Сама, своими руками, отдала его Лизке, дура! А он… Он смог избавиться от власти одного из сильнейших артефактов, созданных самой Афродитой! Уже только об этом бы подумала, когда его обвиняла! И знала же, чувствовала, что не может этого быть, а уверила себя в его подлости! И после этого еще светлой считается!
… - Вот так все и произошло, - тем временем, закончил историю Ванька. – Мы с Жанной видели все это своими глазами, можешь у неё спросить, если мне не веришь!
- Не буду я у неё ничего спрашивать! – буркнула Гроттер, не зная, куда деваться от стыда за свои подозрения и за то, что могла так плохо думать о том, кого любила больше жизни. – Она тоже хороша! Не могла намекнуть, хотя бы. Так  нет же, с ним обнималась!
Ванька нахмурился:
- Он попросил её об этом. Сделать вид, что они встречаются, чтобы ты переживала, и проклятье не могло убить тебя.
- Да поняла я, - Таня пыталась привести мысли в порядок, что пока плохо получалось. – Как она вообще с вами оказалась? Небось, Бейбарсов привел?
    Ванька укоризненно вздохнул:
- Она ко мне пришла. За травами. А тут Глеб… Она нас бросилась разнимать, ну, и пришлось ей все рассказывать.
- Разнимать? Ванька, вы что, опять дрались? Да что же это такое!
- Ну, он как мне все рассказал, я готов был вообще его убить! И он на взводе был, совсем ничего не соображал - так за тебя боялся, наорал на меня. Вот и…
- Глеб – наорал? Не может быть! Бред какой – то! – пробормотала Таня, впрочем, ощущая в душе какое-то смутное чувство удовлетворения от того, что Бейбарсов так за неё переживал.
    Ну, ничего, она до него еще доберется! И он, все-таки, узнает, что такое Тибидохская ведьма! Хотя, кто она против потенциального Демиурга!
    Гроттер стало очень не по себе, когда она представила то, с чем пришлось столкнуться Глебу!
    А она ничего не поняла, только старалась уколоть сильнее, поверив не своему сердцу, а письму, глупой бумаге! Даже не подумала, что могло заставить его написать такое! Ну, как же, это же некромаг, разве от него можно ждать чего-то другого!
    Слезы продолжали течь по щекам. Таня не знала, простит ли её Глеб, хотя Ванькин рассказ утешил её теми испытаниями, которые Глебу пришлось вынести ради неё! Значит, он не совсем к ней равнодушен, если так!
     Ванька обнял Таню, молча ожидая, когда она выплачется.
     Эту картину и узрел внезапно появившийся на поляне Бейбарсов.